Сисси снова ощутила прилив возбуждения и задрожала, но вовсе не от холодного воздуха обдувающего ее плечи. Всплеск энергии подтверждал ее готовность к сексу, готовность к чему угодно. Сисси показалось, что в этот момент в ней зародился целый мир.

– Давай сделаем это внутри, – предложил Бун.

Ночной воздух становился все холоднее, из леса доносились крики совы, где-то вдалеке гудел поезд, но здесь они были совсем одни.

Сисси подумала, как, должно быть, тепло в постели Буна, и сию же минуту ей захотелось оказаться там!

Но сейчас она не могла себе этого позволить: еще слишком рано.

Сисси тяжело вздохнула, сгорая от желания, и с неохотой отстранилась.

– Я кое-что хочу сказать тебе.

– Как, разве еще не все сказала? Я думал, речь о твоем сексуальном опыте, вернее, отсутствии.

– Нет, не только.

– Выкладывай.

Сисси посмотрела Буну в глаза. Ей с трудом верилось, что сейчас это действительно скажет:

– Я буду баллотироваться в мэры.

Бун рассмеялся.

– Очень забавно! Прямо представляю себе такую картину: ведем мы дебаты, вокруг журналисты, телевизионщики, а я внезапно вспоминаю твою обнаженную грудь, вместо того чтобы говорить о городском бюджете.

Он притянул Сисси ближе, и ее соски оказались совсем рядом с его ртом – отвердевшие, жаждущие прикосновений. Внизу живота снова разлилось приятное тепло.

И все же они должны остановиться: продолжать было бы ошибкой.

Сисси отстранилась, поднялась и вышла из воды.

– Я говорю серьезно. – Она взяла полотенце и обмоталась им. – Если мне удастся собрать необходимые подписи, я все еще могу успеть зарегистрироваться как кандидат. Не уверена, конечно, что эта затея увенчается успехом, но что мне терять?

– Сисси, это безумие.

– Никакое это не безумие! И тебе, наверное, интересно, откуда у меня взялась такая идея.

– Не отказался бы узнать.

– Эта мимолетная связь с тобой… Я решила попробовать что-то новое, после того как я… как ты, то есть мы, ну…

– Испытали высшее наслаждение? – подсказал Бун.

– Да, – быстро кивнула Сисси. – Перед моим взором сразу предстал баннер с надписью «Сисси Роджерс – наш мэр!».

– Отлично!

Он сейчас о чем? Сисси должна прекратить с ним всякие отношения, потому что действительно намеревалась баллотироваться в мэры.

– Возможно, когда-нибудь эта история станет частью твоей биографии, которую раскупят как горячие пирожки, когда ты займешь место в Белом доме. Кто знает, вдруг ты захочешь подняться еще выше?

– Твой сарказм неуместен.

– И тебя не смущает, что до выборов осталось меньше месяца, а ты, занимаясь сексом в джакузи с действующим мэром, решила занять его место?

– Совершенно.

Бун хлопнул ладонью по лбу.

– Я определенно отстал от жизни.

– Ничего личного.

– Ну да, особенно если учесть, что конкурировать ты будешь с тем, кто вел себя с тобой вполне… дружелюбно в этом джакузи.

– Знаю, слышать странно…

– А что станет с библиотекой?

– Я найду себе замену. В Уэстоне живет одна пенсионерка, бывший библиотекарь, которая иногда меня заменяет в течение недели летом, или если вдруг я заболею, или по какой-то причине остаюсь с Наной. Она будет рада помочь.

– А как же твой дом?

– Страховая компания покроет расходы на ремонт, я уверена. Ведь для этого мы и страхуемся. А я вовсе не намерена впадать в панику и бояться телефонных звонков и бумажной волокиты.

– В вашем случае ремонт будет весьма серьезный.

– Ну что ж, тогда обращусь за помощью к родителям. Ведь они же оставили мне этот дом.

– Вот как? А как насчет поисков временного жилья? Ты действительно намерена ввязываться в борьбу за пост мэра в такой сложный период?

– Мы с Наной останемся у друзей, даже если понадобится переезжать каждые два дня.

– Это очень тяжело. Если не для тебя, то для нее.

Плечи Сисси слегка поникли.

– Об этом я не подумала. Ты прав. Для нее и Декстера придется найти постоянное место. В любом случае мы справимся.

Сисси больше не собиралась показывать Буну свое обнаженное тело, но полотенце промокло и ей пришлось его сбросить и быстро – так, чтобы он не успел насладиться видом – прикрыться другим.

– Лучше нам видеть друг друга только в одежде, – пояснила она свои действия. – Теперь я твой соперник и, как только вникну в политические дела, стану достойным оппонентом. Может, даже организую движение за права женщин в политике…

– Я, пожалуй, тоже вылезу из воды, многоуважаемый оппонент и соперник, так что тебе лучше отвернуться.

Сисси не стала спорить.

– Можешь поворачиваться. Ну что, пойдем в дом? Ополоснешься в душе.

Бун с обмотанными полотенцем бедрами, крепко стиснутыми зубами больше не был любовником: с ней разговаривал мэр.

– Встречаемся на кухне.

– Хорошо. – Возле двери Сисси обернулась. – Эдвина сказала, что это единственный способ отстоять библиотеку, но тогда я не придала значения ее совету: мне это казалось невозможным, а потом на наш дом обрушилось дерево и…

– Тебя мастерски ублажил твой оппонент.

Сисси ведь должна желать продолжения – разве нет?

– Понимаю, ты злишься. – Она открыла дверь. – Кстати, спасибо за…

– О, не стоит благодарности!

Сисси взглянула на его обмотанные полотенцем бедра:

– Но мне действительно жаль, что так получилось.

– Не стоит. Забудь.

– Возможно, ты прав, – проговорила она тихо и направилась в дом.

На следующее утро Бун проснулся ни свет ни заря голодным и злым на весь мир, поэтому решил, что лучший способ справиться с ситуацией – это позаниматься на беговой дорожке (его ежедневный ритуал), а затем приготовить вафли. Кстати, делать это он умел превосходно. Бельгийские вафли ему не нравились, но только такие и можно было приготовить в старой печи матери. Но с его опытом и мастерством – а Бун называл себя шеф-поваром; да и кто это оспорит, если он сам себе дегустатор? – он знал, как нелюбимое блюдо превратить в любимое. Бун добавил немного крема, черники, кленового сиропа «Вермонт» и взбитого масла.

Он варил кофе и жарил бекон, когда на кухню в семь утра пришла Сисси. События прошлой ночи вмиг пробудились в голове Буна. Тут же перед мысленным взором предстали картины, как целовал ее обнаженную грудь, как Сисси выгибалась навстречу его ласкам, как стонала от удовольствия.