Преимущества, которые получили бы американцы в этом случае, были очевидными. Они смогли бы использовать уже готовую английскую сеть и одновременно приобрести исключительный контроль над районом, который, по-видимому, станет полем битвы в новой войне с участием США. Англичане не нуждались в том, чтобы их долго убеждали. Они рассматривали Ближний Восток как свою вотчину и с растущим беспокойством наблюдали за тем, как американцы начинают закрепляться в районе Средиземноморья. В результате между главами двух разведок была заключена сделка. Однако она никогда не была осуществлена на практике.

Хотя Мензис согласился передать Хиллинкётеру английскую сеть в Восточной Европе, это было осуществлено лишь в ограниченных масштабах. Точно так же, хотя Хиллинкётер согласился отдать англичанам Средиземноморье, государственный департамент, независимо от того, знал он или не знал о соглашении, не одобрил бы этого. Одновременно с лондонскими переговорами происходили переговоры между государственным департаментом, ближневосточным отделом ЦРУ и правительством об увеличении ассигнований на организацию наблюдения за всем этим районом, особенно за англичанами.

До сегодняшнего дня некоторые работники ЦРУ негодуют, что Интеллидженс сервис не выполнила своих обещаний в Восточной Европе. Они утверждают, что из-за бессмысленного нежелания англичан пойти на уступки напрасно погибло много людей. Но, конечно, для английского руководства было невозможно передать американцам (к которым они, в определенной степени оправданно, относились скептически как к профессионалам) кучу агентов, доверивших им свою жизнь и имевших право рассчитывать на сохранение в полной тайне своих имен секретной службой Его Величества.

Настоящие профессионалы в ЦРУ быстро поняли, что агенты, переданные англичанами, в лучшем случае мало на что способны, а в худшем – настолько расконспирированы, что установление связи с ними поставило бы под угрозу жизнь любого американца. В результате ЦРУ оказалось в сложном положении: оно имело политическое соглашение и санкцию политического руководства на развертывание подрывной деятельности за «железным занавесом», но оно не располагало никакими возможностями осуществить это, не рискуя поставить в крайне затруднительное положение правительство США.

Для верхушки ЦРУ Йозеф Святло и созданная вокруг него сеть представляли собой единственную солидную базу, на основе которой можно было сразу же организовать что-нибудь значительное. По правде говоря, после 1945 года американская разведка не сидела без дела и создала некоторые заделы на будущее. Однако мало где было хотя бы отдаленно напоминающее то, что уже создано в Польше. Через 12 месяцев, к началу 1950 года, картина должна была полностью измениться. Но в 1948 году сейфы были пустыми.

Поэтому внутри ЦРУ усиливались требования немедленно задействовать Святло в операциях, хотя Даллес настаивал на том, что этого пока не стоит делать со столь ценным агентом. Эти отчаянные попытки организовать для него подходящую операцию представляли собой еще одно звено в сложной цепи обстоятельств, обусловивших будущую роль и значение Святло.

И вот прибыло послание от Святло, в котором он запрашивал, не является ли Ноэль Филд американским агентом. Радость Даллеса усиливалась его воспоминаниями о связях с Филдом в Европе во время войны. Ведь эпизод с «КАЛПО» ранил самолюбие Даллеса, нанес ущерб его престижу. Аллен Даллес уже давно считал: единственно важная цель американской разведки – это внесение раскола между странами-сателлитами и Москвой. Югославия показала, что в определенных экономических и политических условиях и при наличии лидера – достаточно сильного или достаточно напуганного – колосс может быть свален. Звено Святло – Филд должно быть так закручено, полагал Даллес, чтобы с его помощью можно было бы разорвать на части Советскую империю. Решив активизировать Святло, Аллен Даллес составил план операции, которая должна была, как он позднее сказал одному из друзей, стать его самым большим триумфом. Он видел, что коммунистические партии в каждой из стран Восточной Европы безнадежно расколоты и что усиливающиеся требования со стороны Сталина привели к невыносимому напряжению внутри блока, несмотря на внешние выражения преданности. Нужен был лишь небольшой толчок в правильно выбранный момент, чтобы народы Восточной Европы восстали и сбросили железные цепи, которыми Сталин опутал их.

Даллес безжалостно отверг суждения некоторых западных дипломатов о том, что следует оказать всяческую дипломатическую и иную поддержку коммунистам-националистам, в отношении которых можно надеяться, что они в какой-то степени восстановят западное влияние за «железным занавесом». Вопреки этому он считал, что истинное лицо коммунизма может быть выявлено только в результате неограниченного развития сталинизма. Он шел еще дальше. Коммунисты-националисты в отдаленной перспективе были намного опаснее для дела западной демократии, чем последовательные сталинисты; если та форма коммунизма, за которую ратуют «либералы» восторжествует внутри блока, то коммунизм может стать приемлемым.

Но успешная революция может произойти только тогда, когда повседневное существование масс станет настолько невыносимым, что их нищета, как духовная, так и экономическая, возобладает над страхом за последствия их действий.

Этот тезис может быть расширен: позвольте такому националисту, как Гомулка, прийти к власти в Польше и резко сократить влияние русских на страну, и коммунизм неожиданно станет респектабельной силой, способной преодолеть все препятствия в Европе. Несомненно, единственное, что удерживает французских и итальянских рабочих от того, чтобы обеспечить своим голосованием приход к власти в своих странах коммунистов, это осознание большинством из них того факта, что голосовать за коммунистов означает голосовать за русских. Так или иначе, они чувствуют себя в большей безопасности, находясь под благосклонным патронажем США, чем перед лицом опороченного колониализма Советского Союза.

По Даллесу выходило, что главное не в том, что «коммунизм Москвы» является угрозой во всем мире, а в том, что коммунизм всех видов органически плох и должен быть уничтожен. С ослепляющей ясностью он видел, как это должно быть сделано. И он приказал направить послание своему человеку в Варшаве.

Йозеф Святло был крайне удивлен, когда ожидаемый ответ был доставлен лично его старшим американским начальником. Еще более удивительной была поставленная перед ним задача. Ему было сказано, что он не должен работать на американцев, не должен снабжать их разведывательными данными, информировать о политической и военной обстановке в Восточной Европе. Вместо этого он должен делать ту работу, за которую ему платят его польские и русские хозяева.

Он должен повсюду находить «шпионов», разоблачать высших партийных лидеров как американских агентов, и сами американцы будут снабжать его необходимыми доказательствами. Он раскроет крупный троцкистский заговор, финансируемый США, охватывающий все страны в Русской империи сателлитов. Он докажет, что титоизм свил гнездо не только в Польше, но и в Венгрии, Болгарии, Чехословакии, Румынии и Восточной Германии. Он доложит самому Берии, что в центре этого заговора связующим звеном между предателями и Вашингтоном является человек по имени Ноэль Филд, о котором Берии следует сказать, что он является самым важным американским разведчиком в Восточной и Западной Европе. Он покажет, как Филд провел наиболее успешную американскую шпионскую операцию в период Второй мировой войны, используя унитариев в качестве прикрытия. Он доложит, как Филд использовал свое положение для привлечения к себе коммунистов и их последующей вербовки в качестве агентов. Он раскроет, что уже после окончания Гарвардского университета Филд стал работать на американскую разведку, выдавая себя за сочувствующего или члена коммунистической партии. Он выявит, что после войны Филд внедрил своих агентов на высокие партийные и правительственные посты в восточноевропейских странах. Причем все это было сделано настолько быстро, что важные должности были захвачены до того, как лояльные Москве деятели смогли показать свои силы. Он доложит и покажет, как даже в настоящее время проводятся мероприятия с целью усилить прикрытие Филда. Например, проводимое сенатом расследование является мистификацией, цель которой – помочь Филду обосноваться в Восточной Европе. В целом он должен доказать, что Ноэль Филд развернул деятельность, направленную на разрушение всего советского блока, и что, более того, он опасно близок к достижению цели.