- Да в чем? - Дьорн развел руками, ощутив во всем теле неприятную дрожь - Что с ней?

- Леди Патрелл ждет ребенка, геррн лорд.

Дьорн облегченно выдохнул. Всего - то! Всего - то...

- Это же отлично, - кивнул, борясь с желанием тут же броситься вслед за покинувшей комнату Беллиорой - Я - то боялся, что...

Целитель вытер руки влажным полотенцем и бросил его в саквояж.

- Правильно боялись.

И продолжил уже жестче, с нажимом, поймав удивленный взгляд собеседника:

- Леди Патрелл спрашивала у меня, как можно прервать беременность. Предлагала деньги и... прочие блага.

- ЧТО?!

- Она не хочет это дитя. И вообще детей. Никогда.

- Детей от меня? 

- Ни от кого, светлый лорд. Она их... ненавидит.

...Старинные часы в кабинете Вильярда, деликатно кашлянув, остановились.

Потом стрелки, чуть дрогнув, начали двигаться назад. Время пошло вспять.

Прислуга, вошедшая сюда, сонно зевнула и приступила к ежедневной, легкой уборке. Она искренне недоумевала, откуда на полу могли взяться засохшие стебли и рассыпанные почти в прах листья.

Да еще и запах! Нудный, манящий.

Тошнотворный. 

Выпроводив поскорее красавчика за дверь, бастард отправился разыскивать благоверную, находясь в полной растерянности и недоумении.

Ну и Бабочка! Его, своего мужа, она ненавидит. Это ладно. Только причём ребенок? Дитя, которого ещё даже и нет здесь... Боги только заронили зерно, однако упрямица уже не желает его роста. И настолько, что даже готова пойти на нарушение правил мира.

"Жизнь не тобой дана, Белла! - думал, открывая дверь за дверью, обнажая пустые, строгие комнаты особняка и не находя там ничего, кроме тишины и отчужденности - Не тебе решать. Ты жрешь мою жизнь, но тебе не пожрать ничью больше, ядовитое чудовище. Беллиора, я оборву тебе крылья. Посажу в банку или темный кувшин, если потребуется. Прикую к каторжной балке в Тихих Камнях на все девять месяцев, если понадобится. Не сбежишь. И решать ничего не будешь, дрянь такая..."

- Где леди Патрелл? - рявкнул, натолкнувшись в одном из коридоров на пожилого слугу, чистящего светильники от нагара - Видел её?

Старичок что - то проблеяв, дрожащей рукой указал в сторону западного крыла.

Бастард рванул в указанном направлении, мысленно уже сжимая пальцы на хлипкой шее белесой нечисти, отлично отдавая себе отчет, что при встрече с ней ничего сделать не сможет, даже ударить.

Бить так, как полагается бить баб, ее нельзя. Дохлая. Да и тяжелая... Таких даже и кобыл не стегают, а уж эту немочь и подавно трогать не след!

- Белла! Беллиора, твою маграхову бабушку!

Нечисть обнаружилась в начале западного крыла, сразу же за первой дверью входа в него. Леди Патрелл стояла, прижавшись к стене и, отвернувшись, смотрела в темный коридор.

- Это ещё что такое? - сгреб Бабочку в охапку, ожидая почувствовать пинки, сопротивление, услышать привычные уже, ожидаемые фырчки - Что за выверты опять?

Нечисть и есть нечисть! Вместо фырчков, вдруг выдала такое...

- Я не хочу детей, геррн Патрелл. Никогда. Не понимаю, как это вышло... Я приняла меры... Принимала.

И, коротко всхлипнув "не помогло, ничего не помогло" вдруг крепко и порывисто обняла мужа, опалив его щеку и шею горячими всхлипами.

- Не реви, Белла, - Дьорн пнул ногой закрывшуюся дверь, отворяя её - Чего ты боишься? Рожать? Ну рожают же бабы... Мне ведь тоже дети не к спеху, но коли так вышло, что поделаешь? Воля свыше на всё. Не плачь.

Пронеся жену по коридору, завернул в ближайшую, гостевую комнату.

Тяжело опустился в кресло. Замер, покачивая на руках девушку, как ребенка.

И - просто обалдел, когда смог выпутать, наконец, из рыданий отдельные, связные слова и фразы. Охренел, когда понял, ЧТО она пытается сказать... 

- Я не хочу быть жирной и страшной! Такими становятся все, без исключения все женщины. У мамы обвисла грудь после Нанни, и отец больше не... у них не было постели. Я слышала, как они ругались. Он говорил, мало того, что жена ему досталась не первой свежести, так еще и быстро постарела, и похожа теперь на прачку. Не знаю, почему именно на прачку! Мама и не спорила, она подтверждала, во всем виноваты роды... дети. Любовь это Зверь! А дети вообще лишнее. Родишь, и муж никогда больше не захочет тебя. Особенно, если женился не на девственнице. У мамы был мужчина до свадьбы. А у папы были женщины и после. Разные... Все всё знали. Это отвратительно, геррн. Он даже хотел развестись с ней... Потом, видимо, близость у них всё же случилась. Мама вытравила ребенка отваром из гортензий. После этого долго болела. Она стала лечиться своими методами и... и вдруг... внезапно поправилась! Помолодела! Стала ещё красивее, чем была до болезни. А потом... тоже внезапно... всё повторилось, и мама быстро угасла. Когда ее не стало, папа... совсем опустился. Со мной будет также! Также! Я же омерзительна вам, а уж после того, как ребенок явится на свет... Вы разведетесь со мной, а я? Как же я? Маминого ларца, в котором содержались снадобья, больше нет. Спасаться мне нечем. А позора и развода я не вынесу! Можно не любить друг друга, но развод это... это... 

Совсем не отдавая себе отчета, что он делает, Дьорн крепко прижал жену к себе.

- Продолжай, - велел, стараясь унять тремор в голосе и сердце, прыгающее в горле - Потихоньку. Не торопись. Продолжай. Я тебя слушаю внимательно, Беллиора.

- Не смейтесь!

Прижав подбородок к теплой макушке, выдохнул:

- И не думал. Смешного здесь нет. Я просто слушаю тебя. И пока что ты несешь бред, дорогая моя Бабочка.

Белла разозлилась.

- Бред? Ну хорошо, бред. Геррн, помните, когда вы нашли меня на балконе? Ночью! Тогда мама явилась ко мне второй раз... Первый раз я видела её после... После первой ночи. С вами. В руках она держала цветы. Те самые. Мне кажется, она хотела меня спасти. От того, что всегда считала плохим. Дети, любовь... Они не несут с собой ничего, кроме старости и смерти. Мама хотела меня спасти от того, что убило её. 

Дьорн разорвал обьятия и уперся затылком в спинку кресла.

Кажется, многое обьяснялось, и очень легко.

Покойницу с цветами видел и он сам. Правда, очень неясно. Поэтому, перепутав  явь с полусном, не обратил внимания. Беллиора Анкрейм - истеричная натура, это подтвердил даже целитель, ей могло привидеться что угодно. Но...

Если и он, Дьорн, ощутил присутствие покойницы, что это значит? Мятущаяся душа? Что такого натворила при жизни мамаша Анкрейм, если после смерти ей нет покоя? Явно же тут не обошлось без колдовства. Запрещенной магии, может быть? Мало греха детоубийства для того, чтобы бередить сон живущих! Получается, мать Беллы - "таящийся в ночи, ламайя"? Самая настоящая нежить?