На лице Хазара стыло томное довольство пресыщенного восточного деспота.

Он лениво переговаривался с девицами, изредка проводя ладонью по отполированной загорелой голове. Заметив профессора, Хазар сделал девицам быстрый знак. Прислужницы нехотя прикрылись полотенцами.

– Что-то ты сегодня заспался, Адольф, – хихикнул Хазар. – Позавтракал?

Арсений Адольфович не мог сдержать досады. Его лицо исказила судорога нетерпения.

– Вы сегодня едете к гадалке? – стараясь говорить ровным голосом, спросил он.

– А что? – Хазар, который изрядно съехал в кресле, выпрямился.

– Я поеду с вами.

– Ты же не веришь во всю эту чепуху? Ведь ты так говорил о сеансах?

– Я передумал. – Профессор пошел к лестнице.

Он поднялся в свою комнату, чтобы привести мысли в порядок. Хазар переглянулся с девицами. Те отбросили полотенца и задергались в безмолвном смехе.

– Цыц! – рявкнул Хазар, хотя глумливый девичий хохот его вовсе не раздражал, просто он при малейшей возможности желал демонстрировать свой непререкаемый авторитет.

* * *

– Дух Митридата Шестого Эвпатора, мы просим тебя, явись! – Звучное контральто перетекло в надрывное придыхание.

Ожидание сидящих за столом людей повисло в наступившей тишине робко пульсирующим сгустком затаенного дыхания, обморочного восторга, душевной сумятицы, веры и сомнений. Минута тянулась бесконечно долго, словно влекла за собой неподъемную глыбу вечности. На конце этой пуповины затрепетали складки мглистого покрывала. Потом видение исчезло.

– Дух Митридата Шестого Эвпатора явись, явись, умоляем тебя… – артистично простонала Галина.

Новая волна безмолвного ожидания хлынула в недоступную посторонним глазам и шуму комнату.

– Плотнее соедините пальцы… Аура слишком слаба, – не поднимая глаз от черной бархатной скатерти, сказала Галина.

Ее голос разрывался между мольбой и приказом.

Хазар, профессор и двое парней-телохранителей сдвинули растопыренные пальцы лежащих на столе рук. Для этого Хазар и Ник чуть наклонились друг к другу. Арсений Адольфович, настроенный вначале весьма скептически, подпал под обаяние грудного голоса экстрасенши. Кроме всего прочего, на него, как и на остальных участников спиритического сеанса, подействовал ее сосредоточенный, отрешенный вид и наряд. Темные волосы Галины крупными кольцами падали из-под полога сверкающей всеми цветами радуги накидки, между бровями сиял серебряный круг с оттиснутой на нем саламандрой. Галина таинственно закатывала глаза, ее бледный рот исторгал утробные звуки.

– Плотнее, – оцепенело повторила она.

Гости повиновались. При этом Хазар больно ткнул пальцами в руку профессора.

Тот поморщился, удержавшись от недовольного возгласа.

– Дух Митридата Шестого Эвпатора, подай знак, хочешь ли ты сегодня выйти к нам? – как опытная декламаторша, проурчала Галина и закатила глаза.

Потом опустила их, сделавшись невнемлюще-потерянной для окружающего мира. Хазар чуть заметно косился на профессора.

Тот смотрел прямо перед собой. По его лицу нельзя было определить – чает ли он явления духа Митридата или мается ожиданием завершения действа.

– Ду-у-ух Митридата Шестого Эвпатора, – голос Галины разливался бурным потоком, и только ей было ведомо притаившееся на его каменном дне отчаяние. – Явись! Явись!

Присутствующие услышали невнятный гул – словно ветер сипел в щелях между рамами. Дверь распахнулась, как от удара ноги. В комнату ворвалось настоящее цунами. Глухой ковчег полуподвального помещения оказался игрушкой природных сил. В него клубами летел белый дым, как будто где-то наверху пробило трубу парового отопления. Профессор даже дернулся.

Постепенно напор воздушной массы ослабевал, и в центре облака, словно материализуясь из дымных волокон, возникла груда светлой ткани, под которой угадывался громоздкий силуэт. Полы пеплума живописно пенились, пока не опали гигантским веером калов.

– Дух Митридата, – запрокинула голову Галина, – ты здесь, перед нами?

– Да-а-а, – раздалось в тишине.

Казалось, это говорят стены, казалось, их обивка превратилась в скопище микрофонов, распространяющих дыхание бездны. Торжественно и печально звучал голос явившейся тени. Профессор потер пальцами запотевшие стекла очков.

– Не двигайтесь! – Галина стала еще бледнее, ее лицо выражало предельное напряжение. – Согласен ли ты ответить нам? – обратилась она к духу.

– Да-а-а, – глухо, точно растеряв всю свою голосовую мощь, простонал призрак.

– Вы слышали? – прошептал склонившийся к Хазару Арсений Адольфович.

– Тс! – ответил Хазар, меча в профессора гневные взгляды.

– Тень не может говорить! – настаивал профессор.

– Заткнись, Адольф, – Хазар бесцеремонно толкнул его локтем в бок.

Галина набрала в легкие воздуху.

– Где зарыл ты свою казну?

Несмотря на усилия, на этот раз голос ее прозвучал с металлической неестественностью. Силуэт затрепетал, словно этот вопрос вызвал к жизни поток воздуха, грозивший унести призрак в иной мир.

– Мне нелегко, – рухнули в безмолвие жалобные слова тени, – нелегко понять…

– Что понять? – не отступала Галина.

– Я не зарывал казну, – сдавленно произнес призрак.

– Зарыл! – приглушенно воскликнул Арсений Адольфович.

Хазар едва не прищемил ему руку локтем. Он был взбешен несдержанностью своего консультанта.

– Меня тревожит Марий Флакк! – с горечью воскликнул призрак. – Мало того что на меня наседает Сулла, так еще этот выкормыш олигархов!

Я должен подготовиться к битве… Я сражусь с Суллой под Херонеей.

Греция навсегда останется моей! Римляне – безмозглые варвары, хоть и называют варваром меня, италийцев, сарматов, аланов и скифов.

Их потуги на мировое господство – прах в сравнении с греческим величием!

– Чушь какая-то! – снова не удержался профессор. – Если это на самом деле дух, он должен знать все, что случилось с человеком при жизни.

Все это Арсений Адольфович произнес вполголоса, на одном дыхании, пылая негодованием.

– Нас дурят самым бесстыдным образом, – шепнул он скривившемуся от недовольства Хазару.

– Вспомни, где сокровища? – гнула свою линию Галина.

Она слышала возмущенные реплики профессора, но старалась их игнорировать, сосредотачиваясь на сеансе. Но последняя фраза Арсения Адольфовича задела ее за живое. Дело в том, что последний шептал громко, так, чтобы его услышала и сама экстрасенша, и участники действа.

– Я требую тишины, – сказала Галина не терпящим возражения тоном, подобно судье на заседании суда, – иначе…