Джулия не отказалась бы поболтаться с Рейчел по магазинам, но она уже пообещала Полу, что четверг они проведут в библиотеке. Теперь, когда профессор Эмерсон согласился быть ее руководителем, нужно срочно браться за составление плана диссертации. Ей очень хотелось ошеломить его детальным, тщательно аргументированным планом. И в то же время ее грызло сомнение: а стоит ли? Профессор уже составил свое представление о ней и вряд ли захочет взглянуть на нее под иным углом зрения.

— Привет! — весело поздоровался Пол.

Он тут же переместил тяжелый рюкзак Джулии на свое плечо. Для Пола такой вес был почти незаметен.

— Спасибо, что согласился быть моим провожатым, — сказала Джулия, радуясь временному избавлению от ноши. — В прошлый раз я заблудилась. Искала старые карты Флоренции, а попала в отдел географических карт.

— Тут немудрено заблудиться. Я тебе покажу специальный отдел, посвященный Данте. А потом мы пойдем в мой кабинет.

Пол открыл дверь. Джулия вошла в библиотечный вестибюль, чувствуя себя принцессой. У Пола были превосходные манеры, которыми он никогда не злоупотреблял. Этим он разительно отличался от напыщенных ничтожеств, любивших щегольнуть своими манерами или использовать их как орудие подавления и устрашения. Манеры Пола, наоборот, помогали такой золушке, как она, ощутить себя принцессой.

Возле лифтов сидел скучающий охранник. Пол и Джулия предъявили ему студенческие карточки. Охранник сонно кивнул. Пол вызвал лифт.

— У тебя здесь кабинет? — удивилась Джулия.

— Правильнее сказать, кабинетик. Здесь их называют просто отсеками. Мой неподалеку от дантовского отдела… Карета подана. Прошу.

Они вошли в кабину. Пол нажал кнопку девятого этажа.

— А я тоже могу получить отсек?

— Что ты! — поморщился Пол. — Они тут на вес золота. Аспирантам первого года нечего и мечтать. По правде говоря, и этот-то не мой. Он закреплен за Эмерсоном.

Джулия шумно выдохнула. Наверное, она побледнела, однако в синеватом неоновом свете кабины это было не так заметно.

Пол терпеливо водил ее по дантовскому отделу, показывая первичные и вторичные источники. Ему нравилось смотреть, с какой нежностью Джулия касается книжных переплетов. Она словно здоровалась со старыми друзьями.

— Джулия, можно тебе задать вопрос… личного характера?

Она машинально кивнула. Сейчас ее внимание было целиком поглощено внушительным томом в потертом кожаном переплете. От книги исходил удивительный аромат. Возможно, библиотекарь назвал бы его обыкновенным запахом книжной пыли, но для Джулии это был аромат далекой эпохи.

— Эмерсон попросил меня взять у миссис Дженкинс твое личное дело и…

Волшебство оборвалось, как удивительный сон, прерванный звонком будильника. Джулия поставила книгу на место и повернулась к Полу. В глазах застыл испуг.

— Ты чего испугалась? Не бойся, я туда не заглядывал, — усмехнулся Пол. — Да там и не бывает слишком уж конфиденциальных данных. Эмерсону понадобилось изъять оттуда какой-то лист, который он ранее вложил. Но меня поразило не это, а то, что он сделал потом. — (Джулия затаила дыхание, боясь даже думать о том, что может услышать.) — Он позвонил в Гарвард, Грегу Мэтьюсу, декану факультета романских языков и литературы.

Джулия моргала, удивленная словами Пола:

— Он что, прямо при тебе звонил?

— Я в это время ксерокопировал материалы и невольно слышал часть их разговора. Он расспрашивал Мэтьюса о тебе.

— Зачем ему это понадобилось?

— Вот это я и хотел у тебя спросить. Эмерсон выяснял, почему у них не хватает денег на стипендии аспирантам. Он же там сам учился, потом писал диссертацию. Мэтьюс был его руководителем.

«Черт бы побрал этого профессора! Значит, вздумал проверять мои слова? Конечно, он не верит, что я подавала документы в Гарвард и проходила тестирование. Где мне? Это ему можно учиться в Гарварде».

Джулия закрыла глаза. В ногах появилась противная слабость, и она схватилась за книжный стеллаж, чтобы не упасть.

— Мэтьюса мне было слышно плоховато. Зато я хорошо слышал Эмерсона.

Джулия не открывала глаз и ждала окончания. Она лишь надеялась, что там не таится камень, который ударит ей в затылок. Или в висок.

— Слушай, а я ведь и не знал, что ты была в Гарварде. Здорово! Эмерсон у него интересовался, действительно ли ты прошла тесты и собеседования и какие суммарные оценки они тебе выставили.

— Вот и ты удивлен, — горько усмехнулась Джулия. — Конечно, кто я? Девчонка из провинциального пенсильванского городишки. Училась в иезуитском университете, где менее семи тысяч студентов. Разве мне место в Гарварде?

Пол нахмурился. «Бедная Крольчиха. Зря я затеял этот разговор. Поганец Эмерсон! Напыщенная профессорская задница, которая плачет по хорошему пинку. Ой, чувствую, мы с ним однажды схлестнемся…»

— А чем плохи католические университеты? Я вот у себя в Вермонте учился в Университете Святого Михаила. Могу лишь спасибо им сказать за прекрасное образование. У них на факультете английского языка был отличный специалист по Данте, и на историческом — потрясающий дядька. Он нам так про Флоренцию рассказывал. Я всегда в аудиторию на час раньше приходил, чтобы без места не остаться. — (Джулия кивала, делая вид, будто слушает.) — Но я же тебе не рассказал самое интересное. Этот Мэтьюс пытался убедить нашего придурка отправить тебя учиться в Гарвард. Говорил, что ты потрясла их своими знаниями и они готовы взять тебя хоть сейчас. Горжусь тобой, Крольчиха. Я туда тоже подавал документы и с треском провалился. — Пол улыбнулся, но как-то настороженно. Он не знал, обрадуют ли Джулию его слова о «самом интересном». — Прости за любопытство, но я не понимаю, почему ты не осталась в Гарварде? Если это связано с чем-то личным, можешь не отвечать.

— Я вообще не собиралась ехать в Торонтский университет, — прошептала Джулия и почувствовала, что оправдывается. — Я знала, что он здесь преподает. Но у меня не было другого выбора. На мне висит долг в несколько тысяч долларов за учебу в Университете Святого Иосифа. Брала студенческий заем и до сих пор не могу расплатиться. Я надеялась, что тут побыстрее сверну магистратуру, а на следующий год снова подам документы в Гарвард. Тогда я смогу рассчитывать на более высокую стипендию. Не хочу влезать в новые долги.

Пол кивал и ободряюще улыбался. Джулия снова взялась листать старинные фолианты. Пол следил за нею, не подозревая, что пропустил мимо ушей очень важные слова, случайно вырвавшиеся у нее. Будь он повнимательнее, он бы узнал не только о финансовых затруднениях, которые вынудили Джулию забрать документы из Гарварда. Для человека проницательного эти слова оказались бы ключом к пониманию Джулии. У Пола Норриса было много замечательных качеств, но проницательность среди них не числилась.

А сейчас Пол смотрел, как Джулия бережно снимает с полок пыльные книги. Он радовался, что она снова улыбается, и удивлялся, до чего же метко прозвал ее Крольчихой. Она здорово напоминала кролика, какие встречаются на лугу или в лесу. Более того, она напомнила Полу персонаж из детской повести «Вельветовый кролик».[5]