Преждевременная смерть Владимира Ильича не позволила ему завершить многие замыслы. Осталась ненаписанной и задуманная В. И. Лениным работа о научной организации труда. Однако, несмотря на тяжелую болезнь, в последние месяцы своей жизни Владимир Ильич усиленно занимался проблемами научной организации труда, особенно в области государственного управления» [2.46. С. 7].

XIV съезд ВКП(б) (18–31 декабря 1925 г.) признал наиболее совершенной формой рационализации управления создание на предприятиях (в учреждениях) оргбюро, специальных отделов рационализации [2.45. Т. 3. С. 437–438].

Массовое движение НОТ и НОУ — это огромная, сложная и разветвленная система. Она развивалась в самых различных организационных формах, называют, как правило, пять ее видов: 1) научно-исследовательские институты и лаборатории; 2) ведомственные организации; 3) рационализаторские органы учреждений и предприятий; 4) самодеятельно-общественные организации; 5) Центральные органы, играющие роль административно-координационного центра [2.43. С. 16]. И потому просто так с ней справиться было невозможно. Такую махину не свернешь в одночасье. Мы по вполне понятным обстоятельствам не будем раскрывать все аспекты ее полезности — это тема специальной литературы, а отметим лишь только то, что безжалостно уничтожалось.

Центральный институт труда (ЦИТ). Как уже говорилось, был создан по постановлению Совета труда и обороны в мае 1921 г. при ВЦСПС. Его руководителем был самый знаменитый специалист в этой области А. К. Гастев (1882–1941). Институт, как и хотелось его основателю, сочетал в себе как научно-исследовательские, так и педагогические функции. Как и всегда в научном мире, и у А. К. Гастева были свои противники. Их имена: П. Керженцев, Я. Шатуновский, И. Бурдянский. Особая опасность для А. К. Гастева и его детища состояла в том, что он был в отличие от своих оппонентов беспартийным. Заступничество даже председателя ВЦСПС и члена Политбюро М. М. Томского мало что давало [2.43. С. 39, 53]. ЦИТ передавался в Наркомат тяжелой промышленности, оттуда в Наркомат оборонной промышленности, потом 11 января 1939 г., когда состоялось разукрупнение, — в Наркомат авиационной промышленности. От ЦИТ отпочковали ЦИТ Наркомата легкой промышленности и потом окончательно закрыли с формулировкой «как организация, тормозящая своей работой развитие стахановского движения в легкой промышленности» [2.46. С. 15–16, со ссылкой ЦГАОР СССР, ф. 5446, оп. 17, ед. хр. 5, л. 30], Гастев работал в ЦИТ до 1938 г.

Казанский институт научной организации труда (КИНОТ). Основан 1 апреля 1921 г. при Татпрофсовете как бюро, через год обрел название института. Директор — И. М. Бурдянский. Вначале бюро состояло из музея и четырех отделов. КИНОТ с 1936 г. изменил направление и был превращен в Институт охраны труда.

Таганрогский институт научной организации производства (ТИНОП) — первое научное учреждение в области менеджмента. Возник еще в начале 1920 г. Председателем был член Украинской академии наук П. М. Есманский. Закрыт в 1927 г. главным образом из-за отсутствия финансирования [2.43. С. 104, 130].

Институт техники управления (ИТУ). Его директор Е. Розмирович отличалась не качеством своих разработок (она так следовала своей идее упрощения управления, что договаривалась до абсурда, слепо и догматически развивала формулировки типа ленинской о кухарке), а тем, что была женой прокурора республики Н. Крыленко, чем пользовалась в борьбе с научными оппонентами. Так, ею была ликвидирована научная школа Наркомата Рабоче-крестьянской инспекции (руководитель — Н. А. Витке) [2.43. С. 152, 169–172].

Потом прошло закрытие журналов, которые публиковали материалы на эту тему: «На плановом фронте», «Система и организация», «Хозяйство и управление», и издательства «Техника управления» и ЦИТ. Перед самой войной последней была выпущена одна и та же книга в двух разных издательствах: [2.47, 2.48].

НИИ труда Госкомитета Совета Министров СССР по вопросам труда и зарплаты, который в дальнейшем занимался этой проблематикой наряду с другими вопросами, был создан в 1955 г. Такова собственно общая картина, которая характеризует все коллизии, и это весьма для нас важно, ибо до сих пор встречались только неточные обобщенные оценки, которые мало соответствуют действительности: «Однако научная организация труда, за которую так страстно ратовали Ленин и его соратники, в годы культа личности была подменена директивами и циркулярами. Исследовательские организации постепенно были закрыты, научная деятельность в области НОТ, по существу, Прекратилась. Некоторых организаторов и руководителей Этого участка научного фронта клеветнически объявили врагами народа, а на саму научную организацию труда была брошена тень недоверия и подозрительности» [2.46. С. 15]. Опять у этих во всем Сталин виноват. Толком никто не хочет разбираться — накладно, и гораздо лучше пропустят обобщенные фразы. От всего этого такое впечатление, что только один человек и действовал в 30-е годы и до всего у него доходили руки. Наверное, для того, чтобы все переделать, тов. Сталину потребовалось бы десять жизней, или, может быть, в 30-е годы было десять Сталиных. При этом не суть важно, какие дела ему приписываются.

Система НОТ была столь огромна, что ее не удалось превратить в полный нуль. Она трансформировалась и некоторое время больше рассматривала частные вопросы, велась работа в отдельных отраслях, больше всего применялась в стахановском движении, при изучении и передаче передового опыта. В соответствующем справочнике [2.49] приводятся названия статей и книг за два с половиной десятка лет: с конца 1930-х по начало 1960-х.

Тем же, кто пытался рассказывать о менеджменте в эти и последующие годы, было нелегко. Академик В. Г. Афанасьев вспоминал, что начало его карьеры было далеко не безоблачным: «В конце 50-х годов я написал книжку «Об интенсификации развития социалистического производства». Ее не хотели печатать из-за широкого распространения тейлоровской «буржуазной» идеи «выжимания пота». К тому же в книжке приводилась идея о том, что одним из главных факторов интенсификации является научная организация управления производством. И управление вызвало волну протестов. Какое там управление, если у нас политика партии, научное политическое руководство, а экономическое управление — западное «буржуазное» изобретение. И незачем его тянуть в наше плановое централизованное хозяйство» [2.50. С. 6–7; 2.51. С. 14–15].

Да что там какой-то никому до поры не известный ученый, которому еще только предстояло обрести мировое имя, когда зять самого А. Н. Косыгина в свое время наслушался подобных замечаний: «В 1959–1960 годах при обсуждении на философском факультете МГУ и в Институте философии АН СССР подготовленной мной кандидатской диссертации, посвященной критическому анализу американской социологии бизнеса, некоторые очень доброжелательно относившиеся ко мне люди советовали исключить из текста всякое упоминание о возможности позитивной оценки буржуазных теорий бизнеса, утверждая, что такая постановка вопроса опасна и идеологически несостоятельна. (…)

…Я в течение 60-х годов продолжал работу, постепенно смещая акценты. В стране назревала экономическая реформа, одним из главных направлений которой должна была стать перестройка системы управления. Поэтому от критического анализа западных теорий надо было переходить к разработке научной программы наших собственных практических действий. Естественно, возникла необходимость поставить вопрос о решительной децентрализации управления и передаче на уровень предприятий решения главных экономических вопросов. Однако это не нашло понимания в планирующих организациях, у многих экономистов, политэкономов, долгое время отстаивавших преимущества социалистического централизованного планового хозяйства. На мне, моих коллегах и единомышленниках повисло обвинение в стремлении внедрить на социалистическом предприятии капиталистическую систему управления, несколько возмущенных писем пришло в ЦК КПСС… Пришлось заняться активной пропагандой и широким разъяснением основ научного подхода к управлению, публикацией статей в газетах и журналах, раскрывающих сущность функции управления (…).