Исследования, которые говорят о вреде трансжиров, стали известными и даже приобрели определенную популярность совсем недавно – уже в 1990-е годы. Задумайтесь – на протяжении столетия, когда в массовом количестве производились гидрогенизированные жиры, об этом их свойстве никто не знал! Причем речь идет не только о маргарине, но и о растительных маслах. Представьте себе объемы производства этих продуктов и сравните с онкологической статистикой.

Долгое время маргарин употребляли вместо сливочного масла, используя в приготовлении бутербродов. Это не удивительно, ведь при изготовлении его очищали от неприятного запаха, ароматизировали, подкрашивали, сдабривали вкусовыми добавками. В изначальном виде продать маргарин было бы затруднительно – он выглядит как неприятная на вид сероватая смесь. Дешевый и сытный продуктовый мутант быстро стал популярным. Именно таким маргарин и задумывался – заменитель дорогого сливочного масла изобретался для французской армии по настоянию Наполеона Третьего. Сначала один химик провел определенные лабораторные манипуляции, второй усовершенствовал результат, и вскоре началось массовое производство и потребление продукта, который сегодня называют едой, ведущей к смерти.

Что же нас ждем в будущем, если все продолжит развиваться в этом русле? Конечно, настанет катастрофа…

Проблема также и в том, что мы не готовы уже отказаться от тех вкусовых ощущений, которые у нас сформировались. Нейроны, отвечающие за стремление к удовольствию, в последние сто лет стали работать совсем иначе. Они трансформировались, подстраиваясь под еду с ароматизаторами, усилителями вкуса, химическими добавками, генетическими изменениями – ко всему, что предлагает современная пищевая индустрия. Мы привыкли к красивым продуктам, нам нужен определенный вкус. Безвкусная, но полезная еда нам не интересна.

Что ж, если люди не обращают особого внимания на побочный эффект от пищевого изобилия, природа все решит сама. Для нее важно, чтобы все виды живых существ на планете размножались, иначе нарушится равновесие и сломается весь ход эволюции с ее естественным отбором. Правило простое: не восполняем популяцию, значит, не нужны природе.

Эволюция – процесс медленный, и она тоже идет в определенных рамках. Если появляется что-то резко отличающееся, то оно, скорее всего, природой будет уничтожено. Ведь оно просто-напросто не впишется в существующую систему взаимосвязей между всеми организмами.

Не исключено, что примерно то же самое произошло с неандертальцами. Они проживали сотни тысяч лет на европейских и азиатских территориях, по объему черепной коробки превосходили современных людей. Как показали исследования ДНК, они были абсолютно устойчивы к болезням, которые возникают из-за генетических изменений. А у нас они как раз есть: это и аутизм, и болезнь Альцгеймера, и шизофрения. Неандертальцы быстро развивались, к 8–10 годам у них уже наступала половая зрелость. Но все же неандертальцы вымерли. Есть версия, что случиться это могло только из-за одной мутации, которая повредила мужскую Y-хромосому. В итоге у женщин во время беременности организм отторгал плод мужского пола. Размножение постепенно сошло на нет. А раз нет потомства – не осталось и целого вида из рода людского. Спустя 35 тысяч лет нечто подобное угрожает другому виду – нам с вами. А причина всего-навсего заключается в опасности мутировать до бесплодия из-за вкусной современной еды.

Еда и секс

Независимые ученые уже много лет пытаются проверить трансгенную еду на опасность для сексуальных отношений. Но подобные попытки, как правило, заканчиваются одним и тем же: после оглашения результатов исследователей увольняют с работы и изолируют от всемирного научного сообщества.

Так было со знаменитым английским ученым Пуштаем, не у дел остались американцы Чапела и Квист, француз Сералини, итальянец Малатеста и русский биолог Ирина Ермакова.

Все они пытались выяснить лишь одно: как влияют генетически модифицированные продукты питания на наше здоровье и среду обитания? Ведь каждый человек вправе знать, какую продукцию он покупает в магазинах, что ест и как эта пища может повлиять на него и на последующие поколения!

Задача благородная. Но только почему тогда независимые ученые оказались на улице? И почему результаты шестидесяти тысяч исследований, проведенных в последние десятилетия, хранятся в секретных архивах?

Их предпочитают не публиковать, потому что за трансгенными продуктами питания, стоят огромные деньги?

Получается любопытная вещь. Если независимых исследований нет или их результаты держат в тайне, значит, объективная картина контроля за трансгенными продуктами искажена?

Значит, заявления биотехнологов, что генетически модифицированные зерна, овощи, мясная продукция безопасны, могут основываться на корпоративном интересе? Ведь никакая коммерческая компания не пойдет против самой себя и не станет отказываться от прибылей, даже если их продукция будет смертельно опасна для покупателей!

История появления ГМО, лоббирования и неистового продвижения трансгенных продуктов на рынок напоминает лихо закрученный остросюжетный детектив. Мы скоро поймем, почему, а пока проанализируем факты.

Всего за каких-то тридцать лет ГМО проникло в самые важные области нашей жизни: земледелие, сферу питания, медицину.

С одной стороны, в области здравоохранения генная инженерия сделала резкий скачок в борьбе с тяжелыми заболеваниями. Мало кто знает, что многие лекарства, продаваемые в аптеках, являются генетически модифицированными, например инсулин, который жизненно необходим при тяжелых формах диабета.

С другой стороны, есть мнение, что поспешное применение чужеродных генов в создании продуктов питания уже стало смертельно опасным для человечества и биосферы в целом.

Следует отметить, что ученые выступают не против генной инженерии в целом, а против поспешного использования научных достижений, которые получены молекулярными генетиками в коммерческих целях. Это недопустимо хотя бы по той простой причине, что сугубо коммерческое использование данных знаний приводит ко все возрастающим негативным последствиям.

Здесь надо пояснить, как производят трансгенные продукты. Многие думают, что это вроде ускоренной селекции, но это не так.

С помощью селекции можно получать гибриды лишь родственных организмов, то есть скрещивать картофель разных сортов можно, а получать гибрид картофеля, например, с яблоком или огурцом – нельзя.

ГМО

Генная инженерия сняла это ограничение. Допустим, поставлена задача: вырастить помидор, который бы не боялся низких температур. Биотехнологи изымают ген у трески или другой рыбы северных морей, которая не боится холода, и внедряют его в томат. Внедрение они производят с помощью вирусов, или бактериальных плазмид – кольцевых ДНК, способных встраиваться в любой организм, в том числе и человека, обманывая его иммунную систему.