– Сопротивление бесполезно! Дом окружен! Бросай оружие и выходи!

В ответ по ступеням лестницы загрохотали каблуки, наверху на секунду мелькнула чья-то тень, и хлестко выпалил карабин. Теперь у Гурова не было никаких сомнений – неизвестный использовал именно карабин.

Пуля врезалась в деревянный порог у самых его ног. Гуров, прижимаясь спиной к стене и внимательно следя за лестницей, выдвинулся вперед и выстрелил вверх – не столько надеясь попасть, сколько желая дать знать товарищам, что он в порядке.

Его решительность была тут же наказана. Не заботясь о безопасности, преступник скатился по ступеням до середины лестницы и, встав на одно колено, принялся с остервенением жать на спусковой крючок.

Гуров едва успел ретироваться в прихожую. В ушах у него стоял звон от пальбы. В воздухе плавала пыль и кружились какие-то перья. Одна из пуль попала в дверную петлю, и дверь теперь не закрывалась.

Наверху опять раздался топот – преступник, разрядив обойму, помчался наверх – видимо, менять магазин. Пока Гуров раздумывал, что предпринять, в окне напротив появилась озабоченная физиономия Крячко. Подтянувшись на руках, он перебросил свое тело через подоконник и очутился в комнате. Через секунду он уже стоял рядом с Гуровым.

– Ну и что? Как будем выкуривать поганца? – спросил он хрипловатым шепотом.

– Во-первых, где Толубеев? – спросил Гуров.

– Кажется, он в той комнате – у тебя за спиной, – сказал Крячко. – Во всяком случае, я видел, как этот гад оттуда выбегал. А перед этим стрельба была.

– Следи за лестницей, – распорядился Гуров и бросился в соседнюю комнату.

Его глазам открылось ужасное зрелище. В углу комнаты на залитом кровью полу сидел Толубеев. В одной руке он сжимал пистолет, а другой держался за простреленный живот. На лице его не осталось и следа обычного румянца. Однако, увидев Гурова, он даже попытался улыбнуться.

– Вот… нарвался… – виновато прошептал он.

– Ты не волнуйся! – строго сказал Гуров, опускаясь рядом с ним на колени. – Все будет в порядке. Сейчас вынесем тебя – и в больницу. Ты, главное, не волнуйся и не разговаривай…

– Не даст он… Вынести не даст… – пробормотал Толубеев. – Перестреляет всех как кур…

– Не перестреляет! – сказал Гуров и встал. – Я из него душу выну! Ты потерпи немного, Трофимыч!..

Он вышел из комнаты и в ответ на вопросительный взгляд Крячко сказал:

– Плохо дело! Трофимыча подстрелили. В больницу надо – срочно… Как хочешь, а тянуть дальше некуда.

– А я о чем? – отозвался Крячко. – Пойти наверх и набить ему морду!

– Мы вот что сделаем, – сказал Гуров. – Во дворе я вроде лестницу видел. Ее только поближе к окошку передвинуть. Ребята меня с улицы прикроют, а ты тут второй этаж держи. – И, не дожидаясь ответа, он выскочил на крыльцо.

У Гурова были сомнения, сумеют ли правильно сориентироваться Астафьев с Дубининым, но не было уже ни времени, ни возможности что-то изменить.

Чтобы добраться до переносной лестницы, нужно было зайти за угол дома. Гуров попытался это сделать, прижимаясь вплотную к стене и внимательно прислушиваясь к тому, что творится наверху.

Его маневр не остался незамеченным. Над головой у Гурова послышался шум. Клацнул затвор. Гуров, уже ни о чем не заботясь, рванул к углу дома. Сзади грохнул выстрел, и пуля впилась в сочную землю. Но она запоздала – Гуров уже был в безопасности.

Лестница была совсем рядом. Гуров подхватил ее и переставил под окно второго этажа. Вряд ли это удалось сделать бесшумно – наверняка человек наверху успел понять, что к чему. Но размышлять над этим Гурову не хотелось. Сжимая в правой руке пистолет, он принялся подниматься.

Вот тут-то и выяснилось, что ребята из группы Толубеева не сплоховали. Выскочив на тропинку перед калиткой, они принялись обстреливать второй этаж, не давая преступнику расслабиться. К тому же знакомый звук «Макарова» донесся и из глубины дома – видимо, Крячко тоже включился в работу.

Гуров слышал, как осажденный преступник мечется наверху, стреляя в ответ. Подсознательно Гуров считал выстрелы, и, когда он поднялся к самому окну, ему показалось, что у бандита опять кончился магазин. Лучшего момента было не придумать. Гуров выбил стекло, наугад выстрелил в смутно темнеющий силуэт и, выворотив раму, ввалился в комнату.

Противник стоял на коленях в трех шагах от него и передергивал затвор карабина.

У Гурова была в запасе секунда, и ее как раз хватило на то, чтобы поднять пистолет и выстрелить. Расстояние было столь небольшим, что не промахнулся бы и ребенок. Пуля попала бандиту в правое плечо, прежде чем он успел положить палец на спусковой крючок.

Однако он и тут не растерялся – распрямившись как пружина, он легко подхватил карабин левой рукой, словно это был какой-то гротескный дуэльный пистолет. Но, прежде чем дуло карабина выплюнуло очередной заряд, Гуров успел еще раз выстрелить.

Вторая пуля раздробила преступнику коленную чашечку. Он пошатнулся, выстрелил в Гурова и промахнулся.

Одновременно с улицы тоже прогремели выстрелы. С потолка посыпалась штукатурка. У преступника подломились ноги, и он сел на пол, пытаясь поймать Гурова на мушку. Даже с одной рукой и с одной ногой он не хотел сдаваться.

А тем временем под шумок на второй этаж взбежал Крячко и, направив на раненого пистолет, страшным голосом закричал:

– Бросай оружие!

Преодолевая боль, преступник мигом развернулся и, не целясь, выпустил в Крячко пулю, предназначавшуюся Гурову. Два выстрела почти слились в один. Гуров увидел, как странно дернулась голова бандита, истошно заорал: «Живым!» – и бросился вперед.

Бандит был жив, но, кажется, пуля Крячко контузила его. Он еще силился непослушной рукой поднять карабин, но это у него никак не получалось. И тут Гуров навалился на него.

Его поразило, какой удивительной силой обладает этот человек. Оглушенный, дважды раненный, он, однако, продолжал бешено сопротивляться, и Гурову пришлось приложить немалые усилия, чтобы скрутить его.

Наконец все было кончено. Гуров сидел на поверженном противнике, заломив ему за спину руки, а тот, уткнувшись бледной щекой в пол, молча и злобно скалил крепкие желтоватые зубы. Гуров сообразил, что за все время схватки бандит ни разу не выругался и вообще не произнес ни единого слова. «Немой, что ли? – с тревогой подумал он. – Этого нам только не хватало!»

Откуда-то появился Крячко и, мстительно сопя, надел на бандита наручники. При этом он тоже помалкивал, что было совсем уже странно. Крячко поднялся, и Гуров увидел, что вид у Стаса довольно плачевный – правый глаз заплыл, а щека под ним выглядит так, словно по ней прошлись металлической щеткой.

– Чуть не угробил, гад! – объяснил Крячко, с трудом ворочая содранными губами. – Пуля в кирпич попала, а меня осколками шарахнуло… Вот ведь упорный попался, сволочь! С перепою, что ли, у него крыша поехала?