Тот остановился, да так и застыл, не оборачиваясь, глядел сначала себе под ноги, потом сделал пару шагов, зацепился о рельс, споткнулся и кое-как удержался на ногах. Зашмыгал носом, задрал голову и так застыл – ждал, когда остановится кровь. Егор подошел, взял Влада за плечи и заставил развернуться к свету еще живого фонаря, освещавшего периметр завода. Посмотрел и понял, что лучше бы не спрашивал – все и так понятно. Бледный, даже в этом неверном свете, похудевший так, что одежда висит на нем как на вешалке, под обоими глазами «фонари», губы дрожат. Понятно, что пережил он для своих шестнадцати столько, что на четверть века вперед хватит, но тут явно было что-то еще.

– Что случилось? – повторил Егор, понимая, что появлению Влада должно предшествовать что-то нехорошее, что-то из тех вещей, что заставляют и врага просить о помощи, ибо больше некого. Просил уже, всех просил, и никто не помог, осталась последняя надежда.

– Егор, помоги мне, – по-прежнему глядя в небо, сказал Влад, – мне больше некого просить. Меня ищут, говорят, что я должен отдать долги отца, а нам нечем. Мать все продала, сейчас живет у сестры на ее пенсию… У нас больше ничего нет: ни магазинов, ни квартиры, ни машины, ни дома за городом. Мать даже кольца обручальные продала, и все равно мало. А те люди… Они сказали, что я должен отработать долг и проценты. Сначала одному кредитору, потом другому, потом еще одному – всем, у кого отец занимал. Мне конец, Егор, если ты мне не поможешь, они меня убьют.

Ничего нового, все это Егор уже слышал от отца, только без таких подробностей, и не поверил, честно говоря. «У людей, с кем папаша его дружбу водил, законы свои – сын за отца в ответе», – думал, это так, просто слова. Влад глядел в небо, но уже просто так, и Егор понял, что тот избегает смотреть другу в глаза – и стыдно ему, и больно, и страшно, очень страшно, даже не тех людей, а безнадеги и убийственного чувства, что ты один в этом мире.

– Не убьют, – сказал Егор, – глупости. Ну как ты можешь отработать, сам подумай? Землю будешь копать?

– Нет, – отозвался Влад, – землю не буду. Я пока не знаю как, но сказали, что справлюсь. Год на одного, год на другого. Как раб, понимаешь? Только без ошейника…

«Ерунда, – крутилось в голове у Егора, – так не бывает». А сам понимал, что просто успокаивает себя, что Влад не врет – он слишком спокойно говорит об этом, хоть выглядит при этом – краше в гроб кладут. Не бывает… Еще как бывает – их же с отцом тогда чуть не убили прямо в центре города, но повезло… А Влад попался.

– Давно ты… вот так? – Егор шагнул к Владу, и тот опустил наконец голову, отвел волосы назад.

– Почти неделю. Как только мне приказали собраться. Я отказался, ударили два раза, я сбежал. Живу тут в бараке каком-то, с собаками.

– С собаками? – не поверил своим ушам Егор. Ужас приобретал какие-то вовсе уж уродливые формы и не мог быть явью, но Влад продолжал:

– Ага. У меня немного денег было, я еды купил, колбасу, а псы набросились. Я им колбасу скормил, и они теперь меня не трогают. Ты поможешь мне?

Егор принялся копаться в карманах, нашел деньги, сунул их Владу в ладонь. Тот стоял неподвижно, и Егор вдруг покраснел – выглядело все так, будто он пытается откупиться.

– Я еще принесу, – сказал Егор, – у отца попрошу, завтра же.

А сам подумал, что вытащит из отцовского бумажника несколько купюр покрупнее и сегодня же передаст их Владу. Хоть в полночь, хоть позже, но сегодня же. Влад поежился от налетевшего ветра, запахнул слишком тонкую – не по погоде – куртку, вжал голову в плечи.

– И одежду, – сказал Егор, – правда, тебе мое коротковато будет…

– Мне надо уехать из города, – сказал Влад, – но меня ищут и так просто не отпустят. Помоги мне выбраться, и все, больше ничего не надо. На вокзале я был и еле успел сбежать – меня узнал какой-то мент. Думаю, им заплатили…

Конечно, заплатили, кто бы сомневался. Ситуация поворачивалась совсем другим боком, и Егор примерно представлял себе, с чем им двоим придется столкнуться. Просить отца о помощи бесполезно – он не станет вмешиваться, да и какой ему резон вписываться за сына врага. Чтобы долги Орехова-старшего на него повесили? Это просто бизнес, ничего личного, как говорится, бизнес и безопасность семьи важнее, отец не из тех, кто рискнет всем этим. Значит, придется выкручиваться самим. Можно взять «Тойоту» – стащить у отца ключи, вывезти Влада через посты ГАИ. Машина в городе приметная, менты ее знают и вряд ли остановят, тем более ночь на дворе и непонятно, кто за рулем. А потом можно напиться, врезаться во что-нибудь и сказать отцу, что поехал покататься. Правда, моря им с Юркой после этого не видать, но черт с ним, с морем…

– Сделаю, – сказал Егор, – не переживай, все нормально будет. А куда… куда ты поедешь?

– Без разницы, – еле слышно отозвался Влад, – лишь бы подальше отсюда. Я больше не вернусь. Ты меня до Мытищ подбрось, дальше я сам.

Нормально придумал, кстати. Мытищи – это почти Москва, гадюшник и муравейник из людей, машин и поездов, Влада там сам черт не сыщет, а уж кредиторы его отца и подавно.

– Договорились, – сказал Егор, – хорошо, что ты ко мне пришел. Жди, я скоро, через час или даже раньше. Выходи к «Ленте», я подъеду.

Влад вдруг сник, отвернулся.

– Спасибо. Ты прости меня, – услышал Егор, – я думал, это твой отец виноват, мне так сказали…

– Наврали. – Егор порывисто обнял Влада, хлопнул по спине. – Брехня, не верь. Мой батя ни при чем, нас с ним самих чуть не убили, а думали тогда, что твой отец постарался. Все, через час у «Ленты», не опаздывай!

– Спасибо… Ты меня просто спас, это не люди, это зверье, уголовники, они уже стольких убили…

Но Егор уже его не слушал – бежал к дому. Время позднее, а дорога впереди неблизкая, еще успеют наговориться. Добрался до квартиры, перевел дух и со скучающим видом вошел, оценивая обстановку. Матери нет, она к своим родителям уехала, отец ужинал в одиночестве, поглядывая в телевизор. Отчитал Егора за позднее возвращение, поинтересовался, как идут дела с подготовкой к экзаменам, и ушел в ванную. Егор выждал еще несколько минут и, чувствуя себя распоследней сволочью, принялся обшаривать отцовские карманы. Нашел бумажник, вытащил половину, пересчитал, решил, что этого хватит. Потом постоял немного в прихожей и выгреб остатки: все одно пропадать, а Владу деньги понадобятся. «Надеюсь, их у него не отнимут». Мысль не давала покоя, Егор прошел в комнату, воровато огляделся, заглянул под письменный стол. Там стоял сейф, замаскированный под тумбу, закрытый на хитрый секретный замок. Код Егор давно узнал, но открыть ни разу не пытался, он и так знал, что найдет внутри – валюту, довольно много, и «стечкина», тяжелую убойную машину с двумя полными магазинами. Отец редко доставал оружие, лишь когда матери не было дома, чистил, а при хорошем настроении давал Егору подержать смертоносную игрушку. «Аппарат» он держал двумя руками, как положено, хватом под рукоять, но сил не хватало, ствол водило по сторонам, отец вздыхал и прятал «стечкина» на место.