До выборов 17 декабря были сняты четыре телепередачи с моим участием. У Бориса Бермана на К-2 говорю о фильме «Ночной портье», на передаче «Человек из Сохо» — о герое, на «Я — лидер» у Афанасьева встретился с Глебом Якуниным, еще передача была отснята с участием молодежи НБП. И все эти передачи были отложены и не показаны до выборов. Ну как же, а вдруг Лимонов повлияет на избирателя в его округе? И глядишь, такой неформальный окажется в Думе и станет мутить с трудом образовавшееся стоячее болото из якобы «коммунистов», черномырдинцев и «яблоков».

Гады. И вы знаете это. Вы формируете из русского народа дебилов. Вы насильственно лоботомизируете[2]черепа нации. Часть мозга у них теперь осталась ахмато-пастернако-пушкинская, часть — новая начинка: пошлые западные песенки, реклама и показы мод. Мозги, к сожалению, у обывателя хрупкие: несколько лет «общественного телевидения» сделали из огромной части обывателей лунатиков-тихоходов. Людей без нации, без силы воли, живущих вне истории. Еще немного, и их можно будет кормить соками, заливая их в нос, как кататоников.

Телелакеев нужно судить трибуналом. Какой там Кальтенбруннер или Эйхман может сравниться по количеству вреда с телелакеями, уже отбросившими русский народ за черту тупоумия и полного национального краха, духовной опустошенности, когда истинные ценности подменены фальшивыми? Когда вы видели последний раз умного и самостоятельно мыслящего человека на телевидении? Умных не нужно.

Я утверждаю, что сегодняшняя власть чудовищно агрессивна, что идет уже несколько лет массированная атака на мозги граждан, что война эта почти выиграна властью. И об этом свидетельствуют результаты выборов. В следующий раз избиратели радостно проголосуют за Бабу-ягу — главу ЛДПР и Кощея Бессмертного от КПРФ. И потребуют публичного заклания козленка Иванушки и сестрицы Аленушки. До того в мозгах наших граждан совершились уже процессы разжижения ценностей, что Добро принимается за Зло, а Злу с обожанием целуют черные пятки. Ну хоть бы в себе засомневались!!! Нет, серые старухи и старики, не выезжавшие за всю жизнь из пределов Хомяково-Ховрино, гордо стискивая зубы, идут туда, куда их манит сигналом телеящик — в бездну. И тащат всех нас за собой. «Коней на переправе не меняют» — был лозунг обывателя на этих выборах. Ну и будете сидеть в болоте, в пьянстве и свинстве на своих конях капээсэсной расы.

Отревели, остыли орудия у села Первомайское. Мертвых отправили, подсчитали раны, выжившие солдатики не получили, я уверен, даже по сто граммов и праздничного обеда. Хамоватое ворье из правительства не считает себя обязанным русскому солдату ничем и, как в крепостные времена, держит его за свою собственность — пушечное мясо.

Чечены — настолько оголтелое горное племя, что цезарь Иосиф, знавший Кавказ, как только кавказец его знает, с ними не сентиментальничал, потому и сидели тихо.

Журналистская сволочь глядит во все микроскопы и бинокли, пытаясь уличить армию в чем угодно; с радостью поганых детей сравнивает донесения и интервью и счастлива, найдя несоответствия. То обстоятельство, что они как журналисты профессионально непригодны, не заставляет краснеть их щеки. Да у них и щек нет, чтоб краснеть, — одни задницы.

Дума огромным вязким студнем в штанах опустилась в кресло. Удручающе серая, седая — символ вашей трусости, русские люди. Политика — капризная пьяная девка с руками в крови выбежала из здания Думы и бегает в предгорьях Кавказа, заходя в подвалы городов России на огонек: там племя младое, незнакомое готовит будущее России. Пьяная девка — политика — предпочитает отдаваться чеченам и русским юношам, но не серым тушам думцев.

До марта будет тихо.

Аминь.

Ответ может показаться странным: всем. Общество каждый раз в тревожном волнении вздрагивает, стоит лишь появиться в средствах массовой информации упоминанию о фашизме. Вспомним, сколько шума и кругов, как от камня, брошенного в воду, вызвало появление на телеэкране г-на Веденкина, всего лишь скромного и вульгарного выразителя настроений части нашего общества… А ведь г-н Веденкин выразитель бытового, довольно серого варианта даже не фашизма, а скорее ксенофобии.

Бесчувственным, реагирующим только на супершоковые, особо кровавые и особо жестокие события российским гражданам на самом деле хочется, чтобы пришли ФАШИСТЫ. Они — страшные, подтянутые, молодые, они решили бы все вопросы. Обывателю хочется, чтобы (ну да — он боится их и голосует еще против них, но во сне видит их, желанных) фашисты пришли наконец и навели порядок. Чтобы бравурная героическая музыка и яркие флаги разбудили обывательский сон. Обыватель грезит отдать в фашисты сына и выдать за фашиста дочь.

Ленивый и вялый обыватель с удовольствием будет приветствовать пинок в зад, который выпрямит его, взбодрит и пробудит к жизни.

Патриоту хочется, чтобы фашисты безжалостно скрутили головы не в меру резвым чеченам, и он будет приветствовать мужественную твердую волю ассирийски безжалостного вождя фашистов. Он засыплет бомбами бандитскую Чечню, загонит в клетку кавказцев и заставит уважать русских.

Содержанке-интеллигенции, вконец запутавшейся в своих бабьих капризах и замучившейся давать всем сразу, станет вдруг легко: придет хозяин, возьмет ее за волосы, пригнет и использует по назначению. Мазохистке Новодворской, этой хочется, чтобы молодые широкоплечие насильники наконец набросились на ее тушу и грубо изнасиловали ее: вместе с мамой, бабушкой и котом. Гайдару, Бурбулису и всей команде отставных экспериментаторов-вивисекторов России хочется, страшно тянет их, пострадать. Тяга их к наказанию может быть удовлетворена только громко хохочущими, решительными, грубыми юными людьми. Никакой суд, никакая демократическая процедура и коммунистическая тюрьма не утолит их жажду наказания: они изнывают от тоски по плети, порке, грубому битью по печени, а все эти прелести могут устроить им только фашисты.

Юные женщины России грезят о настоящих мужчинах, тех, что изведут бандитов, вышибут пьяных лавочников и уродов-бизнесменов с большими животами. Наконец можно будет восхищаться мужиком и, держась за крепкую руку, прогуливаться с ним, вооруженным фашистом, по улицам ночных городов России. А к утру счастливо забеременеть от него.

«Предприниматели» наконец дождутся реализации своих страшных снов, ведь втайне они верят в свою ублюдочность и знают, что за те штуки, которые они откалывают в стране, полагается страшное наказание. Просветленные, потянутся с котомками к сборным пунктам сами.

Дети будут с обожанием бегать за колоннами фашистов, наконец им будет кем восхищаться: не рахиты Микки, не Бэтмены и слизь из загробного мира, но бравые парни русских городов, живые герои.

Запад тоже будет полностью удовлетворен. Из всех наших лидеров они не высмеивали только самого серьезного: цезаря Иосифа Сталина. Втайне они обожали его сапоги, усы, трубку, фуражку и звезды генералиссимуса и, как нашкодившие дети, грезили о наказании, чтобы суровый отец народов снизошел до их порки. Запад зайдется в экстазе, если в России восторжествует суровый и красивый молодой строй — хищный зверь без лишних мышц. Демократия на самом деле так всех истощила, так всем надоела, как насильственная манная каша детсадовцам. Фашизм устраивает всех. Аскетизм чувств (вспомним скучный оскал американской улыбки), насильственно предписанный в демократии массам, сменится разгулом чувств при фашизме, и все будут ходить как пьяные от этой новой свободы. Наконец исчезнет из словарей скучное слово «экономика», и популярным станет чувственное «трибунал».