— Такие вещи происходят каждый день, — сказал Вадим, — только никто об этом не говорит. Есть люди, которые являются медиумами и входят в контакт с потусторонними силами. Возможно, это ты.

— Но я не хочу! — всхлипывала Джин.

— Хочешь ты этого или нет, но факт налицо: ты предсказала убийство, которое произошло ночью в парке, — твердо сказал Вадим. — И теперь надо понять, как это произошло.

— Ты был там… Ты видел? — голос Джин звучал жалко.

— Да, видел, — Вадим вздрогнул. — Я там был…

* * *

Огни метались между деревьями, создавая причудливую запутанную цепочку узоров. Припарковавшись прямо на газоне, Артем выбежал из машины и рванул вперед. Вадим едва поспевал за ним. Ноги вдруг налились свинцовой тяжестью. Он чувствовал себя, как астронавт, застрявший в чужом пространстве, между какими-нибудь пятым и седьмым измерениями. Впрочем, в том состоянии, в котором Вадим находился, любое пространство оказалось бы для него чужим.

Он попросту отключил мозг. Перестал думать, соображать, действовать. То, что он видел в больнице (страшный рисунок, больное лицо Джин), словно отключило какую-то аварийную кнопку, целиком отвечающую за мозг. Но странное дело — при полном отсутствии мыслей Вадим чувствовал себя спокойнее, так, будто ему больше не надо было ни за что отвечать.

С языка едва не сорвалось: «Артем, я останусь в машине!» — слишком уж тяжел был непривычный для Вадима страх. Но Артем был настроен так решительно, что даже спина его, казалось, была утыкана колючками, как у ежа. И Вадим попросту не посмел бы так сказать, опасаясь прослыть тряпкой — сам-то он таковым себя уже считал.

Неподвижно застывшие, словно мертвые стволы деревьев были похожи на немых стражей, стоявших в карауле. Казалось, эти черные, глубоко воткнутые в почву стволы со злобой наблюдают за ним, считывая и прогнозируя его шаги. А между деревьями метались огни, ночные огни — и люди, собравшиеся здесь по страшному поводу. Артем спешил изо всех сил — Вадим еле-еле плелся следом.

В ноздри бил пряный неприятный запах сырой земли. В этом запахе чувствовалось присутствие какого-то металла — едкой горечью, раздражавшей ноздри. Вадиму вдруг показалось, что в воздухе разлит какой-то химикат — может, средство дезинфекции, напоминавшее о больнице. Но, скорее всего, это просто ему показалось: воспаленные нервы были на пределе. Вадим все-таки не удержался.

— Чувствуешь вонь? — спросил он, глядя в напряженную спину Артема. — Как будто там, в больнице, откуда мы прибыли…

— Нет, вроде, — Артем передернул плечами. — Да не обращай ты на такую ерунду внимания! Это заброшенный парк. Здесь может пахнуть чем угодно!

Прорезиненный черный мешок был наглухо застегнут на молнию. Он был слишком мал и лежал как раз под деревом, на влажной от ночной сырости земле.

У Вадима подкосились ноги. Он отвернулся, не в силах смотреть, ухватился за дерево.

— Не прикасаться! — рявкнул чей-то голос за спиной.

Вадим резко, будто обжегшись, отдернул руку.

— Извините… — прошептал он.

Сейчас он ничем не напоминал самого себя — вчерашнего или позавчерашнего.

Опустившись на корточки рядом с прорезиненным мешком, Артем уже расстегивал молнию. Вадим обратил внимание на то, что пальцы его дрожат.

Артем что-то говорил, но Вадим плохо понял, что сказал следователь. А вот слова того, кто стоял рядом с Артемом, донеслись хорошо.

— Задушена. Асфиксия, — пояснил молодой мужчина в штатском — тот самый, который велел Вадиму не прикасаться к стволу дерева.

— Веревкой? — Артем поднял на коллегу глаза.

— Нет, — тот покачал головой. — Судя по всему, руками. Веревку набросили на тело после смерти. Подвесили на дерево уже мертвую.

— Следы насилия есть? — спросил Артем.

— Нет. Изнасилована не была. Следов насилия нет.

— Личность установлена? — резко застегнув молнию, Артем поднялся на ноги и отошел от мешка. Руки его продолжали дрожать.

— Установлена, — в голосе сотрудника вдруг прозвучала страшная усталость. — Вечером поступило сообщение в полицию об исчезновении ребенка из квартиры.

— Что значит — из квартиры? — удивился Артем.

— Здесь, поблизости, семья живет. Есть адрес. Родители ушли. Ребенок оставался вдвоем с няней, — начал пояснять сотрудник уголовки. — Няня уложила девочку в девять вечера спать. Ребенок заснул в своей комнате. Около десяти вечера няня зашла проверить, как спит девочка. Окно было распахнуто настежь, ребенка в кровати не было.

— Первый этаж? — уточнил Артем.

— Первый, — кивнул коллега. — Окно сама няня открыла, чтобы проветрить. Лето все-таки. Но тот, кто забрал ребенка, разрезал сетку на окне ножом.

— И никто ничего не слышал? Даже няня? — нахмурился Артем.

— Няня в гостиной телевизор смотрела, — уточнил сотрудник уголовки. — Громко было, слышать ничего не могла.

— Что за семья? — казалось, Артему с трудом даются слова.

— Богатая. Отец ресторатор, у него два ресторана в центре города. Сеть «Айва» — слышали, может?

— Кавказец? — уточнил Артем.

— Нет. Наш. Жена узбечка, из богатой семьи, потому «Айва». Муж занимается ресторанным бизнесом, жена не работает. У них трое детей. Есть еще два сына. Четырнадцать и двенадцать лет. Девочка была младшая.

— Другие дети тоже были в доме? — нахмурился Артем.

— Нет. Они остались у родителей жены, у бабушки и дедушки, в частном доме за городом.

— Почему девочка в гостях не осталась?

— Приболела она, мать не захотела ее отпускать. Девочка все время была у нее на глазах. А в этот вечер родителей пригласили на юбилей одного из деловых партнеров мужа. Они ушли всего-то на пару часов.

— Фамилия их как? — Артем был точен во всем.

— Санжеевы. Девочку звали Виолетта Санжеева. Шесть лет.

— Когда няня вызвала полицию?

— Сразу, как увидела, что ребенка нет в комнате. Позвонила в полицию и родителям. Она решила, что ребенка могли выкрасть ради выкупа — семья ведь богатая.

— Были угрозы в адрес семьи?

— Нет. Просто это первое, что пришло ей в голову. Она сразу подумала, что ребенка похитили.

— Как нашли труп?

— Санжеев этот подключил все свои связи. Ну, и патрульных отправили по разнарядке, район прочесывать. Они шли через парк и вдруг увидели, что бомжи толпятся возле дерева, что-то рассматривают. Жертва на дереве висела.

— А когда наступила смерть? Что эксперт говорит?

— Между десятью вечера и полуночью. Она еще теплая была, когда ее нашли.

Вадим вспомнил, что когда они покинули больницу, было без четверти час ночи. Просто он приехал к Джин слишком поздно, на ночь глядя, заодно прихватив с собой Артема. И еще Вадим вспомнил, что врач вышел к ним после одиннадцати — Джин как раз рисовала…