Мегаполисы и города Новороссии, построенные вокруг предприятий, портов и железнодорожных узлов, были населены пролетарской элитой советского общества, которая не была элитой управленческой, но ее труд оплачивали по высшему разряду.

Граждане УССР пребывали в сладком перестроечном анабиозе, и в 1990 году 70 % сказали «да» сохранению СССР, а через год 90,32 % поддержал и «незалежность». В Крыму таковых оказалось меньше всего, но все равно 54 %.

Как общество, в прошлом году на две трети поддержавшее сохранение Союза, спустя год на девять десятых поддерживает прямо противоположное?

Варианта два: либо что-то не так с обществом, либо сто изощренно обманули. Как часто бывает, и то и другое.

Провал ГКЧП в Москве создал вакуум власти. Общество и правящие элиты испугались, увидев беспомощную власть, и потянулись к тем, кто сильнее. В тот момент более сильным игроком был Борис Ельцин, который взял курс на ликвидацию Союза. Рождение «незалежной» Украины и Беларуси целиком и полностью заслуга России Ельцина.

В отличие от России, где практически одновременно с «незалежностью» к власти в Чечне пришел Дудаев и случился 1993 год, на Украине особых политических стрессов не наблюдалось. Основные удары были экономические, из-за чего пришел в бешенство тот самый привилегированный пролетариат Новороссии, который в 1989 году летал в Ленинград погулять на выходные и к родне заглянуть, а в 1993-м по полгода не получал зарплату. Именно эта социальная группа вынесла из кресла Леонида Кравчука. Напомню: первый президент Украины ушел в отставку из-за массовой шахтерской забастовки, когда протестующие перекрыли железнодорожное сообщение. Эти же люди сделали президентом Леонида Кучму, в котором видели директора оборонного завода. Обманутые и обнищавшие жители Новороссии хотели, чтобы власть организовала государство как огромный завод. Тогда же, напомню, самыми влиятельными людьми были так называемые красные директора — крупные начальники еще государственных производств.

Но «красный директор» на практике оказался мелким лавочником, который вместо организации республики-завода начал выносить из цехов ценные активы.

Так как основные ценности находились в мегаполисах Новороссии, очень быстро, к 1996–1998 годам, образовалась новая прослойка «лучших людей города». Еще пять лет назад такой «лучший» мог быть наперсточником, а теперь он заседал на серьезных щах в горсовете. Девяностые годы открывали кабины социальных лифтов для меньшинства, а большинство оставалось в иллюзиях советского общества. Как шутят одесситы, «в Одессе не заметили, как в 1991 году вокруг нас образовалась Украина».

Общество постУкраины находилось в трех агрегатных состояниях: нормальном, нормализованном, ненормальном.

Нормальное общество Украины (1991–2004)

За это время советское общество УССР трансформируется через практическое понимание «независимости» в быту: отдельная валюта, паспорта, граница, политическая повестка.

Очень долго, вплоть до Майдана-2004, для общества мегаполисов Новороссии политические события в России были в приоритете. Жителя Харькова, Одессы и Донецка в те годы больше интересовала борьба Жириновского, Ельцина и Зюганова, чем суета Кучмы, Кравчука и Мороза. В то время казалось, что восстановление союзных связей неизбежно. Поэтому общество Юго-Востока посылало политикам Украины базовый запрос: «Русский язык и союз с Россией». В те годы это был своеобразный принцип определения «свой — чужой».

Нормализованное общество Украины (2004–2014)

Майдан-2004 стал прозрением для общества Юго-Востока, которому дали по носу в Киеве с помощью 10 000 активистов и профессиональных СМИ. Реакцией на Майдан-2004 явилась самоорганизация по всей Украине. Появились уличные активисты, депутаты местных советов, коммерсанты и просто авантюристы, которые понимали, что технологии Майдана открыли ящик Пандоры.

На Юго-Востоке начали зарождаться русофильские, социалистические, пророссийские, ветеранские, земляческие и прочие организации и инициативы. Энергия Майдана расшевелила болото еще во многом советского общества и заставила граждан самоопределяться.

Принцип «свой — чужой» стал применяться и на региональном уровне. Начальники Юго-Востока увидели этот феномен и решили им воспользоваться. Впервые в истории Украины попытались создать эшелонированную партию власти с опорой на местное самоуправление и региональные элиты. Общество увидело в данной оргструктуре и суровых донецких начальниках ту самую власть. Эта иллюзия дорого обошлась обществу Новороссии в 2014 году.

Соответственно, примерно в 2010 году украинское общество находилось в том состоянии, которое можно обозначить точкой отсчета. Майдан развеялся, прозрение очаровавшихся состоялось, президентские выборы — 2010 прошли спокойно. Этот период назовем нормализованным — общество уже испытало удар Майданом, но попыталось уравновеситься, хотя вернуться в состояние «нормы» уже не представлялось возможным.

Ненормальное общество постУкраины (2014 — по сей день)

Госпереворот 2014 года проходил в условиях абсолютной апатии украинского общества. В конце 2013 года на Майдане в Киеве собирались от силы полторы-две тысячи человек. В хлипких палатках жило с десяток активистов. В регионах акции Евромайдана не могли собрать и сотню участников. Украинское общество было разочаровано во всех без исключения политиках.

Поэтому на Евромайдане-2014 изначально сделали ставку на насилие. Пружина ожесточения сжималась еженедельно, начиная с «избиения мирных студентов».

Насилие было зашито внутрь Евромайдана на уровне игры («брось бутылку в мента») и социальной архитектуры (сотни самообороны Майдана).

Евромайдан-2014 расколол общество постУкраины на части. Те, кто вчера жил внутри одного общества, сегодня оказались в разных реальностях. Один брат — в Донецке, второй — в Киеве. Один знает, где ближайшее бомбоубежище и как звучит прилет, а второй выдохнул спокойно, когда весь сброд с Майдана куда-то снялся.

С 2014 года общество постУкраины стало жить по законам нормальности насилия. Его часть вооружили и поставили выше закона. 2 мая 2014 года в Одессе была проведена карательная операция, с помощью которой обществу показали, какая судьба ждет непокорных.

Выводы и прогнозы

Трансформацию общества постУкраины после 2014 года следует анализировать, учитывая факторы террора и страха. В ЛДНР и тем более в Крыму в это время общество жило в совершенно иной реальности.

Ненормальный период в жизни общества постУкраины будет завершаться последовательно. Сначала необходимо свернуть фактор террора и страха, для чего нужна демилитаризация. Затем начнется восстановление доверия, а для этого требуется денацификация. Пока названные процессы не завершатся, общество постУкраины следует считать ненормальным без всяких оговорок.

Сравнительная и логическая социология

Точка относительной нормализации определена — 2010 год. Предлагаю окунуться в сравнительную социологию, чтобы понять, насколько были похожи и различались общества России и Украины.

При анализе буду опираться на данные украинской социологической группы «Рейтинг», которая много лет мониторит общественное мнение с помощью западной поддержки. То есть заподозрить этих социологов в «пророссийскости» нельзя. Понятно, какую позицию заняли украинские социологи после начала СВО, — они и не могли поступить иначе — можно сесть или голову проломят. Говорить