– Да, – засмеялась я. – Томас был… Томасом.

– Он особенный, – она одарила меня понимающей улыбкой. – Честно говоря, я рада, что он не отпугнул вас своими мистическими «способностями к дедукции». Если проникнуть за этот кислый фасад, то он весьма мил.

– Да ну? Я не заметила этой мифической приятной части.

– Если не считать тех стен, которые он воздвигает вокруг себя, когда работает, то он действительно один из лучших людей в мире, – гордо сказала Дачиана. – Естественно, то, что я его сестра, делает меня немного предвзятой.

Я улыбнулась. Я знала, что Томас продолжает смотреть на меня; его внимание мягко ласкало меня с момента, когда его сестра обняла меня, но я притворялась, что ничего не замечаю.

– Мне любопытно, что еще он говорил обо мне? – Я наконец глянула в его сторону, но теперь Томас с таким усердием смотрел в чашку, словно мог по чайным листьям прочитать свою судьбу.

– О, множество всего.

– Ну-ка, что у нас здесь? – Томас прервал нас, с лязгом снимая крышку с одной из тарелок. – Я позаботился, чтобы прислали твою любимую еду, Дачи. Кто голоден?

Прежде, чем Дачиана смогла поведать мне еще несколько его секретов, Томас протянул ей бокал вина и пригласил нас за маленький столик.

Дачиана сделала большой глоток из бокала, впиваясь в меня взглядом подобно тому, как это делал Томас. Я заметила, как она посмотрела на одно из самых ценных моих сокровищ – кольцо с грушевидным камнем у меня на пальце.

Мне захотелось спрятать руки под столом, но я сдержалась из опасения, что она увидит оскорбление там, где оно и не подразумевалось. Затем Дачиана перевела взгляд на медальон в виде сердца у меня на шее – еще одна памятная вещь, с которой я никогда не расставалась. Сегодня вечером я не склонна была ни обсуждать мою мать, ни позволить своим мыслям оказаться на тех самых темных дорожках предательской памяти.

– Простите меня, – сказала Дачиана, – но ваш интерес к судебной медицине как-то связан с той потерей, что вас постигла? – она кивком указала на кольцо. – Я полагаю, что бриллиант принадлежал вашей матери. Равно как и колье?

– Как… – Я обожгла Томаса обвиняющим взглядом, неосознанным жестом схватившись за горло.

– Да запросто. Это семейная особенность, Уодсворт, – сказал он, накладывая еду в стоящую передо мной тарелку. – Тем не менее я сомневаюсь, что моя сестра тебя сильно впечатлит. Я значительно умнее. И красивее. Это же очевидно.

Дачиана раздраженно глянула на брата.

– Примите мои извинения, Одри Роуз. Я всего лишь обратила внимание на кольцо и его стиль и предположила, что ваша матушка скончалась. Я не хотела вас обидеть.

– Ваш брат заметил то же самое несколько месяцев назад, – ответила я, опуская руку. – Вы застали меня врасплох, вот и все. Он не упоминал, что вы обладаете такой же… способностью видеть очевидное.

– Весьма неприятная родственная черта, – улыбнулась Дачиана. – Он что-нибудь рассказывал вам о ней?

Я покачала головой.

– Проще добыть информацию из мертвеца, чем заставить Томаса рассказать о самом себе.

– Верно, – Дачиана со смехом откинула голову назад. – Когда мы были детьми, то частенько играли в одну игру. Во время званых обедов мы изучали взрослых, разгадывая их тайны, и получали монеты за молчание. Представители высшего общества не заинтересованы в том, чтобы их частные дела становились известны широкой публике. У нашей матушки были самые восхитительные приемы. – Она качнула бокал с вином. – Томас когда-нибудь рассказывал вам?..

– Пожалуй, пить вино на голодный желудок – не лучшая идея, – подкладывая еду, вмешался Томас, явно надеясь увести разговор подальше от их матери.

Судя по всему, судьба была на стороне Томаса, потому что нас прервал внезапный стук в дверь. В комнату вошла Иляна и чуть склонила голову.

– Ваши комнаты готовы, домнисора.

Дачиана просияла.

– Я была очень рада наконец познакомиться с вами, Одри Роуз. – Она прошептала что-то на румынском Иляне и снова ослепительно улыбнулась мне. – Кстати, в покоях вас ждет сюрприз. Маленький сувенир от меня. Наслаждайтесь.

– Возможно, мне следует проводить Одри Роуз в ее комнаты? – невинно предположил Томас. – Было бы разумно убедиться, что у этого сюрприза нет клыков. Или когтей.

– Неплохая попытка, дорогой братец, – Дачиана ласково потрепала его по щеке. – Попытайся поддержать реноме джентльмена.

Пожелав Томасу доброй ночи, я в одиночестве поднялась по ступенькам в свою башню. Стоило мне перешагнуть порог покоев, как я ощутила аромат. Я вошла в туалетную комнату и замерла.

По поверхности благоухающей воды, исходящей паром, плавали цветочные лепестки, такие густо-красные, что они уже казались черными; кто-то только что наполнил мою ванну, добавив туда опьяняющих эссенций. Подарком Дачианы были надушенные лепестки – настоящая роскошь для студента-криминалиста, очутившегося в горах.

Я сняла перчатки и осторожно прикоснулась к поверхности воды, наслаждаясь рябью, разошедшейся от моих пальцев. Тело изнемогало от желания. Я не могла дождаться момента, когда смогу понежиться в ванне. Это был такой длинный день, да и труп Вильгельма был ужасен… Ванна смоет все это, очищая и даря утешение.

Я посмотрела на часы над каминной полкой. Было почти полпервого. Я могла еще почти полчаса наслаждаться водой и оказаться в постели до того, как станет ужасно поздно. Без дальнейших размышлений я расстегнула пуговички спереди на платье, позволяя ему упасть на пол; как хорошо, что я могу сделать это без посторонней помощи! Дома я вместе со своей горничной намеренно выбрала простые платья, с которыми могла управиться в одиночку; я не думала, что академия предоставит мне личную служанку.

Я шагнула из слоев атласа прямо в горячую воду, которая обволокла меня подобно расплавленной лаве; заколов волосы короной на голове, я погрузилась по плечи. Вода была настолько горячей, что вначале кожу покалывало от непонимания – хорошее это ощущение или плохое?

Но моим уставшим мышцам явно было очень хорошо. Я даже застонала от расслабления.

Несколько глубоких вдохов – и мой разум был готов размышлять о чем угодно. На одно возмутительное мгновение я представила себе Томаса, отмокающего в своей ванне, и мне стало интересно: как будут выглядеть его обнаженные плечи, когда они соприкоснутся с паром? Улыбнется ли он мне той дерзкой улыбкой, какая часто появляется на его лице на публике, или его чувственный рот тронет редкий проблеск уязвимости, прежде чем наши губы соприкоснутся?

С колотящимся сердцем я плеснула в лицо ароматизированной воды. Этот мерзавец владел моими чувствами, даже когда его не было рядом! Хоть бы поутру он не догадался о моих порочных грезах.

Когда же мне удалось выбросить эти мысли из головы, мое сознание вновь заполнила тьма. Всякий раз, закрывая глаза, я видела мертвые тела проституток, убитых Потрошителем, их трупы были жестоко расчленены. Всякий раз, как я оставалась в одиночестве, я вновь и вновь мысленно возвращалась в места тех преступлений, пытаясь понять, могли ли я сделать что-нибудь иначе. Были ли еще улики, которые я не заметила и которые смогли бы помочь остановить его раньше. Я знала, что сожаления не вернут умерших, но все же не могла удержаться от постоянной перепроверки собственных действий.