Третьим повторяющимся мотивом были обвинения солдат в разрушении революционных символов — «столпов свободы» и «деревьев свободы». Так, в Дедхэме некий военный подозревался в разрушении столпа свободы. Он был высокомерен, «ненавидел свободу»[318]. Покушение солдат на бостонское «древо свободы» — роскошный старый вяз, облюбованный вигами как ориентир для встреч и политических процессий, — было, видимо, результатом провокации. Солдатам (ирландцам по происхождению) рассказали, будто «Сыны Свободы» собираются повесить на древе свободы чучело св. Патрика. Возмущенные солдаты пришли к ненавистному вязу с топорами и пилами; кто-то в возбуждении выстрелил и прострелил фалду сержантского мундира. После этого буянов утихомирили собственные офицеры[319]. Более драматический оборот события приняли в Нью-Йорке, где солдаты упорно срубали «столпы свободы», которые колонисты столь же систематически ставили. В 1767 г. «Сыны Свободы» соорудили на редкость прочную конструкцию, усиленную железными обручами. Англичане попытались срубить, а затем и взорвать «столп», но конструкция выдержала. Американцы выставили вокруг «столпа» стражу, несколько ночей отбивавшую нападения солдат из гарнизона. Затем губернатор постарался утихомирить страсти, приказав гарнизону оставить «столп» в покое. Три года прошло вполне мирно, но 19 января 1770 г. развернулись события, известные как «битва на Голден-хилл». За несколько дней до этого солдаты вновь предприняли несколько попыток уничтожить «столп свободы». На третью ночь им это удалось: «столп» был спилен у основания и распилен на части. Обломки были разбросаны перед таверной Монтаньи на Бродвее, где любили собираться «Сыны Свободы». В ответ на оскорбление 3 тысячи ньюйоркцев собрались на общинном лугу и приняли резкие резолюции против гарнизона. Наконец, 19 января нью-йоркский радикал Айзек Сиэрс и «Сыны Свободы» попытались помешать солдатам расклеивать лоялистские листовки. Они взяли в плен нескольких солдат; остальные англичане пытались укрыться в казармах. По пути их окружила толпа; это было на Голден-хилл. Офицер приказал солдатам примкнуть штыки и прорубиться сквозь толпу. В последующей потасовке несколько человек было ранено; один из них смертельно[320]. 6 февраля на старом месте был торжественно водружен новый «столп свободы». Он представлял собой корабельную мачту в 12 футов высоты, был на две трети усилен железными обручами. Позолоченная табличка на верхушке гласила: «Свобода и собственность»[321].

Четвертая постоянная тема — оскорбительные для мирных жителей или прямо противоправные действия военных. Так, «Boston Evening Post» писала, что солдаты попросту грабят на больших дорогах[322]. Довольно типичной была такая публикация: в Бостоне солдат пытался поухаживать за молодой женщиной, а когда она скрылась в доме, хотел взломать дверь. В среду он явился снова, называл даму своим «сладостным ангелом» и просил спуститься и открыть ему дверь. Муж дамы пытался урезонить ухажера, но тот заявил: «Мне все равно, чья она жена, побожусь, я получу ее вопреки всем мужчинам этой страны». Солдат также угрожал «вышибить мозги» супругу своей пассии. Слово за слово, муж схватился за пистолет и не выстрелил, только уступив мольбам своей жены; на следующий день он обратился к магистрату. Незадачливый ухажер был приговорен к штрафу в 200 фунтов[323]. В другом номере газета подытоживала: «Все оскорбления и провокации, которые жители нашего города ежедневно терпят от солдат, не могут быть опубликованы»[324]. Здесь стоит упомянуть и об аболиционистских высказываниях, действительно произнесенных английскими военными или только приписанных им. На тот момент рабство в Массачусетсе все еще было в порядке вещей (его отменит верховный суд штата при решении трех взаимосвязанных дел в 1781–1783 гг.). Пока же перспектива рабских восстаний заставляла вздрагивать не только южных плантаторов, но и жителей Новой Англии. «Boston Evening Post» шокировала читателей историей о том, как солдаты подстрекали рабов-негров перерезать глотки хозяевам, бить, оскорблять своих господ, «к великому ужасу» респектабельных белых бостонцев. Солдаты уверяли, что пришли, «чтобы сделать негров свободными, а „Сынов Свободы“ — рабами». Газета нравоучительно замечала: «Американцы, вы можете здесь видеть кое-какие первые плоды, произрастающие на том горьком корне[325] — постоянной армии»[326].

К 1770 г. — еще до трагических событий марта — дело дошло до вооруженных столкновений между властями и бостонскими гражданами. В феврале 1770 г. толпа собралась у дома Томаса Лилли, «импортера»[327]. При этом присутствовал некий Эбенезер Ричардсон, платный осведомитель таможни. Ричардсон пытался защитить дом Лилли и при этом выстрелил в толпу, убив 11-летнего мальчика. Возмущенные виги поместили останки жертвы под «древом свободы», откуда началась похоронная процессия. Требовали смертной казни для убийцы. На могиле предполагалось воздвигнуть памятник для увековечения памяти несчастного[328]. Но вскоре эту сенсацию затмила куда более громкая — «бостонская резня».

Газеты публиковали самые неутешительные размышления о британской военной машине. В «Boston Gazette» было перепечатано описание турецких янычар, заимствованное у английского путешественника и, скорее всего, фэнтезийное: «Когда появляется султан, воцаряется глубокое молчание. Янычары стоят вдоль улицы от дворца до мечети. У них нет никакого оружия. Они стоят, скрестив руки, и кланяются лишь султану и визирам, а те отвечают на приветствия. Я спросил командира янычар, почему у них нет оружия. „Оружие! — ответил он. — О неверный, оружие у нас для наших врагов, а нашими подданными мы правим с помощью закона“»[329]. Намек был совершенно прозрачен. Турция, хрестоматийный пример деспотизма, противопоставлялась в положительном смысле Великобритании, образцу конституционализма.