В истории американской журналистики весь этот поток сообщений получил наименование «историй о жестокости» (atrocity stories), и их достоверность ставится под сомнение. Однако следует уточнить, что не все сюжеты из «Дневника времен» касаются именно жестокости; в соответствии с тогдашними бостонскими нравами, солдат могли порицать, например, за игру в мяч в воскресенье. С вопросом о достоверности сведений тоже не все так просто. Некоторые истории, вполне вероятно, и в самом деле выдуманы С. Адамсом и его соавторами. На это намекает безымянность их героев или «говорящие», условные имена, как в рассказе о насильственной вербовке в Норфолке. Но в других случаях солдат и их жертв называют по имени, а сюжет получает реальное развитие. Так, офицера, призвавшего рабов к сопротивлению, пытались впоследствии привлечь к суду.

Многие страхи и обвинения, связанные с гарнизоном, имели реальные основания. Без сомнения, нарушения дисциплины и прочее девиантное поведение случались в английской армии не реже, чем в любой другой. Реальной была практика насильственной вербовки. И конечно же, военные не собирались считаться с местными культурными особенностями и уважать «бунтовские» символы вроде «столпов свободы».

Но даже если бы армия вела себя безукоризненно добропорядочно и толерантно, ее восприятие в колониях вряд ли было бы позитивным. Бесчинства солдат — подлинные или только приписываемые им — лишь подтверждали общее представление о сущности наемных армий и их роли в социуме.

Прежде всего, виги с полным на то основанием опасались, что войска посланы в Америку именно против них. «Boston Evening Post» меланхолически отмечала: «Пушечное ядро несет с собой весомые и неопровержимые аргументы; и укол штыком в бок убеждает мгновенно»[330]. Нью-йоркские виги заметно нервничали при мысли о возможных действиях гарнизона в их собственном городе. Перепечатка из «New York Journal» отражала недоумение и шок колонистов: «Мы видим, как оружие Великобритании, так недавно повергавшее в ужас ее врагов, теперь готово к применению против ее бедных беззащитных колоний»[331]. Противопоставление былой славы британской армии, победоносно сражавшейся во время Семилетней войны, и ее новой роли «усмирителей» было очень характерно.

Однако С. Адамс не останавливался на этой простой мысли. Он прибегал к более глубокому теоретическому осмыслению сущности профессиональных армий. В отличие от Свифта, Адамс обращался не к истории возникновения данного института. Его скорее беспокоил правовой статус военных. В британской армии XVIII в. действовала собственная судебная система, от полковых судов до генерального военного суда. Практика наказаний была жестокой[332], но Адамса волновало другое. Он считал, что само по себе наличие отдельного правосудия для армии провоцировало корпоративный дух и могло привести к узурпации военными контроля над гражданской властью. Здесь прочитывались реминисценции из римской истории, легко возникавшие в памяти людей XVIII в. Адамс рассуждал: «Солдатами на деле правят не законы их страны, но закон, созданный исключительно для них. Это может со временем навести их на мысль о том, что они — отдельная организация, отличная от остального народа. А поскольку у них и только у них в руках меч, они могут рано или поздно счесть себя господами, а не слугами народа»[333]. Соответственно, он поднял тревогу еще до возникновения проблем с гарнизоном в Бостоне и в дальнейшем не оставлял избранной темы. Облюбованную им тактику раскрывал один из его псевдонимов: Principiis Obsta — «В самом начале [болезнь] пресеки»[334].

На протяжении более двух лет, с 1768 по 1770 гг. Адамс вел постоянную антиармейскую пропаганду под изысканными латинскими девизами — «Principiis Obsta» в «Boston Gazette» и «Cedant arma togae»[335] в «Boston Post». Затем он начал серии «Кандид» в «Boston Post», «Vindex»[336] в «Boston Gazette». В это же время под десятком псевдонимов выходили его статьи в «Boston News-Letter»[337]. Он объявлял расквартирование войск в Бостоне беспрецедентным нарушением английских законов и предсказывал установление в Массачусетсе военного правления и тирании. Говоря об этом, Адамс не уставал напоминать о принципах народного суверенитета: постоянные армии «всегда опасны для гражданской свободы, и народ имеет неотъемлемое право судить об их необходимости»[338]. В сочетании с «Дневником времен», проанализированным выше, теоретические выкладки Адамса производили сильное впечатление на современников.

«Как англичане, они (бостонцы. — М. Ф.) питают отвращение к ненужным постоянным армиям, которые рассматривают как опасные для своей гражданской свободы», — констатировала «Boston Gazette»[339]. В резолюции палаты представителей Массачусетса говорилось о том, что постоянная армия в мирное время — «опасное новшество»[340]. Солдаты подверглись полному бойкоту. На каком-то этапе о Джоне Хэнкоке пошли слухи, что он якобы предлагал снабжать английский гарнизон в Нью-Йорке. Он вынужден был через газету опровергать инсинуации[341]. Таким образом, снабжение английского гарнизона само по себе могло считаться пятном на репутации патриота.

Все это однозначно демонстрировало низкий рейтинг армии в Бостоне. Попытки военных хоть как-то улучшить свой имидж неизменно проваливались. Гарнизон использовал традиционные средства создания позитивной репрезентации армии: парады, военную музыку, офицерские балы. Но в данных условиях все это не срабатывало. Флейта и барабан вызывали у бостонцев лишь раздражение. На военные маневры колонисты смотрели без всякого восхищения. Примером такого неудачного пиара может служить эпизод, произошедший 25 октября 1768 г. Праздновался день интронизации Георга III. По этому случаю были устроены военные маневры на общинном лугу. Но впечатление, произведенное на бостонцев, было далеко от запланированного. Автор статьи в «Boston Gazette» рефлексировал: «Сверкание штыков и багинетов, враждебный вид войск во время глубокого мира навели на большинство зрителей глубокую серьезность», И он вспоминал уже упоминавшуюся историю о безоружных янычарах, опубликованную в бостонских газетах[342].