Полноватая пожилая женщина со скептическим взглядом протягивала ей трубку телефона:

— Тебя. Межгород.

У сонной Даши в ускоренном режиме забилось сердце: «Это он!».

Но звонил ее бывший муж.

«Из Москвы! Оттуда, где сейчас Гаров!» — только и успела сообразить она.

Александр Свириденко очень ясно и четко что-то говорил. И Даша все понимала. И не понимала. Сумбурно кружились мысли о том, что ей нужно поехать в Москву, что Александр эмигрирует в Испанию, что получил в Москве однокомнатную квартиру и что оставляет ее сыну. — Деньги на билет выслал. Будет лучше, если приедешь в течение трех дней. Успеешь начать оформление документов, пока я еще не улетел, — твердо и уверенно диктовал, почти приказывал человек, с которым она когда-то делила постель. Он чуть приостановился. Помолчал.

— Максим там как? — вдруг спросил.

— …Максим?.. Максим растет… — растерялась Даша. — Да я сейчас его позову. Он, наверное, на кухне.

— Не надо, — отчужденно произнес мужчина. — Все. Я жду тебя. Позвонишь, когда возьмешь билет — встречу. Но на всякий случай запиши мой адрес и телефон…

Вадим Смирнов поднимался по ступенькам, покрытым красного цвета ковровой дорожкой. Чиновничьи коридоры МЧС сегодня стали очень знакомыми и родными. Он уже чувствовал себя здесь как рыба в воде, считая, что «награда» за былую смелость в чеченских военных лабиринтах нашла «героя». На душе было спокойно и весело. Он вчера только прибыл в Москву из Краснодара. Полгода назад Александр Малкович выполнил свое обещание — купил семье Смирнова квартиру в том городе, в котором они со Светланой хотели. Сейчас они сделали евроремонт, и Смирнов со спокойной совестью вернулся в столицу.

По пути ему встречались улыбчивые толстопузые «дядьки» в шикарных костюмах, которые протягивали ему руки, уважительно здороваясь. Вадим Геннадьевич понятия не имел, как их зовут и какие многочисленные должности они себе сочинили. Он также мило улыбался и подчеркнуто «вежливо» жал руки. И шел вперед. В кабинет Андрея Малковича. Несколько минут назад позвонил Сережа Просвирнин и сообщил, что Андрей ждет его у себя.

«Чего там стряслось, пока он отсутствовал?».

Кто-то из «толстопузых» вдруг отделился от группы «соплеменников» и твердым шагом направился к нему наперерез:

— Ты из команды этого придурка Малковича? — Смирнову показалось, что он спит, что этот «гнида» не с ним сейчас говорит, так отчетливо громогласно произнося каждое слово и делая ударение в фамилии шефа не на первый слог, а на второй, что показалось бывшему майору особенно обидно.

— Не понял… — оживленно и с любопытством, как только мог, Смирнов поднял брови. — Какие-то проблемы?

— Проблемы? — еще более раскатисто забасил «толстопузый». — Проблемы не у меня, а у вас — крадуны!.. Долги, мил-человек, отдавать надо! А не распи…ством заниматься! Признайся — спи…или денежки? Да? А денежки-то го-су-дарст-вен-ные!!! Их по-любому отдавать придется! Кинуть Сережу захотели? Не выйдет, дружочек! Не вый-дет!

— Какого Сережу? Какие долги? Че ты мелешь? Я тя знать не знаю! — заставил себя через силу обратиться к шумливому «дядьке» Смирнов «на ты», с прискорбием чувствуя как доброе расположение духа потихоньку начинает испаряться.

— Вообщем, я тебя, козел, предупредил! Все руководство МЧС в гневе! Три дня вам на то, чтобы вернуть миллионы, а не то — поговорим в другом месте. Мои люди в прокуратуре уже ждут — не дождутся вашего появления в следственном изоляторе!.. — ритор высокомерно смерил Вадима Геннадьевича взглядом. — А говорил с тобой руководитель Службы безопасности Министерства чрезвычайных ситуаций, генерал-лейтенант Ванеев!

Вадим Геннадьевич как-то растерянно сник и стал машинально оглядываться вокруг себя, натолкнулся глазами на группу «толстопузых», от которых минутой раньше отдалился этот самый Ванеев. Все они, замерев на месте, молча внимали с повернутыми головами в их сторону. И как по мановению волшебной палочки, натолкнувшись на взгляд Смирова, мгновенно отвернулись и оживленно заговорили. Герман Ванеев направился к «своим» также внезапно, как пришел. А Смирнов еле-еле медленно и преувеличенно спокойно начал движение к тому кабинету, где его ждал друг и товарищ — его шеф, которому он доверял и служил безгранично верно. Он делал свои шаги осторожно — сквозь обволакивающие разговоры тех, которые с каждой секундой оставались все дальше, но не становились менее враждебнее от этого. Эти шаги были сродни тому, когда его однажды чудом отпустили чеченцы из своего «стана» обратно в комендатуру «Северного» — с предложением сдаться без боя. Он хорошо помнил те свои ватные ноги и острый ум, ожидающий каждую секунду выстрела в спину…

Он осторожно взялся за ручку тяжелой высокой двери, как будто она от поворота может взорваться. Зашел в кабинет Малковича, где кроме него уже находился Саня Гаров. Смирнов также осторожно и спокойно прикрыл дверь. Развернулся. Медленно встретился глазами с Андреем. Тихо спросил: — Жопа?

Огни приближающейся Москвы Даша наблюдала из окна самолета. Она прилетала в 21.00. Ночная столица жила очень активной жизнью. Все кипело, бурлило, двигалось, менялась ежесекундно. И эта «живучая» деятельность яркого сообщества влекла, манила, казалась избавлением от одиночества, переживаний, стрессов. Даша никогда не была раньше в Шереметьево-2. Она спускалась по трапу и чувствовала, как ее сердце бьется в ритм окружающему. Казалось, еще чуть — и оно вырвется наружу, плавно внедряясь в общий организм мира. Даша представила, как земной шар превращается в одного огромного великана, который только и ждал, когда у него появится сердце. И вот она приехала в Москву, чтобы стать сердцем этого бесчувственного Гулливера, хаотично двигающегося, не замечающего ничего вокруг и рискующего своей силой разрушить параллельный мир «умерших» душ, а тем самым себя обречь на вечный мрак и смерть. У Гулливера была американская голова, китайские руки, африканские ноги, австралийский живот. Но еще не было сердца.

Ступив на землю, Даша приостановилась и пристально взглянула на бессознательно копошащихся. Как же они не понимают, что от них и только от них зависит жизнь всего сущего на земном шаре? Любить нужно! Любить! Любить все: от песчинки на пляже до бесконечного пространства вселенной! «Именно так, как люблю все это я!» — хотела закричать она. Но вместо этого ринулась в самую гущу Гулливера, стойко решив раздать кусочки своего беспокойного любящего сердца своим воинам на поле битвы с холодным разумом.

«Где сейчас мой Гаров?» — размышляла Даша Свириденко, заходя в мегаполис аэропорта. Она любила книжки Булгакова и не боялась мистики, каких-то потусторонних странных событий. Читая литературу одинокими ночами на кухне и страдая от острых стрел «счастливых и успешных», она была натренирована. Ее сердце в эти минуты решило, что Гаров слышит его биение. Он должен чувствовать! И он ждет ее! Ждет!

Даша решила не предупреждать бывшего супруга о точном времени своего прибытия. Она ведь приехала, собственно, не к нему? Но ночевать на улице не хотелось. Поэтому она достала заранее приготовленный листок с новым адресом экс-супруга.