В 1935 г. на заводе № 92, как и на других предприятиях, началось стахановское движение. Свое название оно получило от известного шахтера Алексея Стаханова, взявшего почин перевыполнять нормы по добыче угля в 10–15 раз. Сталину эта инициатива очень понравилась, и он изъявил желание, чтобы идею Стаханова «добровольно» поддержали рабочие всех отраслей промышленности. В СМИ была развернута обширная пропагандистская кампания, а директора заводов получили соответствующие «пожелания». На деле это означало, что нужно было срочно организовывать стахановское движение и отчитываться «наверх» о постоянно растущем числе его участников. То есть фактически это было не «движение», а банальная кампанейщина, свойственная русскому человеку испокон веков.

Первыми стахановцами на заводе № 92 стала бригада мастера Поселенова, начавшая давать в смену 40–41 ось при норме в 30. Затем бригада Баканина при норме в семь кожухов орудия Ф-17 начала выпускать 17–18, а 20–23 октября 1935 г. уже давала по 19 кожухов за смену. К концу года лидером в стахановском движении был кузнечно-прессовый цех, где имелись 20 ста-хановцев, в механической мастерской № 1 насчитывалось восемь стахановцев, в литейном цехе – восемь и в термиче-ском – три.

Однако в приказе по заводу от 5 декабря отмечалось, что это движение на заводе все же развивается медленными темпами. Начальники цехов не создавали необходимых условий для работы стахановцев. Кроме того, уже в начале 1936 г. начала сказываться несбалансированность производства, вызванная неравномерным ростом производительности труда по цехам.

На собрании стахановцев-ударников завода 11 января 1936 г. выступавшие поднимали вопросы об отсутствии порядка работ, о частых перебросках заготовок и простоях в сборочном цехе: «подаются единицы, и то плохого качества».[145]Сборщикам приходилось много времени тратить на доделку деталей, изготовленных «по-стахановски». Рабочие жаловались на плохое медное литье и большое количество брака. Если термический цех выполнял норму на 190 %, а механическая мастерская № 1 – на 200–400 %, то в сборочном цехе не было ни одного стахановца или ударника, имели место простои и невыполнение плана.[146]

С целью активизировать стахановское движение на заводе проводились так называемые стахановские сутки, пятидневки и декады. Во время этих мероприятий многие мастера и рабочие добивались высоких показателей. Например, стахановцы Галкин, Баринов, Иконников, Горбунов и другие в ходе пятидневки в начале января выполняли по четыре нормы за смену. В приказе директора завода от 11 января отмечалось: «Сотни стахановцев перевыполнили нормы в два-три раза, группы рабочих, до сих пор не выполнявшие нормы, стали их перевыполнять».[147]Лидеры стахановского движения получили большие премии, например, старшему мастеру фасонно-литейной мастерской Сидорову дали двухкомнатную меблированную квартиру, а мастеру литейного цеха Соколову – премию в размере 400 рублей.

Всего по заводу по итогам стахановской пятидневки были премированы 35 человек. Вместе с тем кузнечно-прессовый цех и механическая мастерская № 1, добившись по результатам стахановских суток первых мест, в следующие дни не смогли закрепить своих достижений и выдавали продукцию даже ниже нормы.

Ударная работа литейного и кузнечно-прессового цехов приводила к большому перерасходу дорогостоящего металла. Так, за ноябрь – январь литейный цех потерял 300 кг ферровольфрама, кузнечно-прессовый при поковке пяти тонн быстрорежущей стали разбил и выбросил в брак 1,2 тонны, а еще 1,4 тонны отправил на вторичную переработку в инструментальный цех. В итоге годной быстрорежущей стали получилось около одной тонны, то есть меньше, чем использовал литейный цех вольфрама.[148]Этот факт показывает, что на деле стахановское движение не только не ускоряло производство, а, наоборот, вредило ему. Однако противиться воле партии никто не хотел.

Заводские СМИ вскоре тоже подключились. В статье «Маринуют ценные предложения», опубликованной в газете «За ударные темпы» от 25 марта 1936 г., рассказывалось о Шебалове – первом стахановце в механическом цехе № 2. Он сделал для своего станка двойное приспособление для строжки проб, при помощи которого заставил работать станок все 420 минут смены производительно. Однако начальник цеха Лубяко, приняв на себя шефство над стахановцем, якобы не обеспечил его вспомогательными рабочими, а затем и вовсе заморозил это рацпредложение.[149]

Статистика соцсоревнования на заводе № 92 на 1 сентября 1936 г.[150]

Из приведенной таблицы видно, что наибольшее число стахановцев в процентном и количественном выражениях работали в кузнечно-прессовом и литейном цехах, то есть в заготовительных, где ответственность за конечное качество была низкой. В то же время в сборочном, куда в конечном итоге поставлялись готовые детали, не было ни одного стахановца.

В упоминавшемся номере газеты «За ударные темпы» отмечалось, что стахановские бригады в основном гонятся за количеством, не обращая внимания на качество: «Бригада Горбунова на 1200-тонном прессе выполняла по 300–400 % от нормы, зато в феврале отковали четырехколенчатые валы, которые пошли на исправление, 16 марта 5 штук бегунков так же пошли в брак, т. к. бегунки они правили плохо нагретыми, не беспокоясь о качестве».[151]В газете так же говорилось, что в кузнечно-прессовом цеху в погоне за количеством куют остывшие болванки, не обращая внимания на возможную аварию оборудования и качество поковки.

Нужно отметить, что при большом списочном количестве ударников и стахановцев реальная ситуация в цеху могла сильно отличаться. Зачастую официальные данные сильно отличались от реального положения дел. Так, на заседании завкома от 22 сентября 1936 г. отмечалась плохая работа литейного цеха и «отсутствие какого-либо соцсоревнования», что являлось одной из причин большого процента брака.[152]Между тем из приведенной таблицы видно, что в данном цеху 88 % работающих в этот период числились участниками разных видов соцсоревнования.

Стахановские темпы работы приводили к большому износу оборудования, в частности мартеновских печей. 25 мая 1936 г. вследствие стахановской работы произошла авария печи № 2 в литейном цехе. В результате печь вышла из строя на 80 часов, разлилось 40 тонн жидкого металла. Через две недели – 7 июня – в результате взрыва печи обрушилась часть стены цеха.