– Лев Иванович? Черт, как он меня… Ушел ведь…

– Что случилось, Витя?

Ткаченко обвел взглядом собравшихся людей. Гуров кивнул. Прав парень, при людях не стоит обсуждать их дела. Живой, и ладно, надо работать, узнавать, кто из прохожих и что видел, видел ли преступника, который ударил молодого человека по голове. Нужно не только опросить, но и записать данные этих людей, чтобы можно было потом оформить официально их показания. А еще нужно вызвать опергруппу. Тщательно осмотреть место происшествия и зафиксировать протоколом все произошедшее. А также провести подворный обход. Кто-то мог из окон стоящих поблизости зданий видеть нападение, видеть и опознать преступника. Все это надо сделать, причем срочно. Без этого все телодвижения оперативников – пустая беготня, если она не завершается сбором улик, пополнением доказательной базы, изобличением преступника. А изобличить его можно только доказанными фактами.

Врач «Скорой помощи» заявила, что оперативник отделался лишь легким сотрясением мозга и травмой мягких тканей головы. Но все равно пострадавшего она рекомендовала доставить в стационар для более глубокого обследования. И как Ткаченко ни возражал, Гуров настоял, чтобы он отправился в больницу.

– Ты самое главное скажи, Виктор, ты его узнал? Кто это был?

– Тот самый, из машины, Лев Иванович. Я сразу его узнал. Он по переулку шел оттуда, со стороны рынка. Там рынок за домами: стройматериалы, фрукты, овощи, железки всякие, товары для дачи. Я прошел мимо, вроде вида не подал, но он как-то догадался. Поравнялся со мной, а потом по голове как трахнет, у меня аж искры из глаз. А потом ваше лицо, понял, что лежу. Долго я без сознания был?

…Машина преступника все еще стояла на месте. В ГИБДД наводили справки о владельце, а Гуров обходил рынок. Необорудованная парковка размещалась просто на пустыре возле рынка. Сейчас, в разгар дня, на ней стояло около полусотни самых разных автомашин: от грузовых «Газелей» до легковушек, и отечественных, и иномарок. И продавцы, и покупатели, все здесь ставили машины. Что ж, придется устанавливать их всех. Кто здесь паркуется, какие номера машин, кто знает владельцев соседних автомобилей. Кропотливая работа не на один день, но делать ее придется. Гуров был далек от мысли, что этот самый Владимир в свободное от преступной деятельности и работы киллера время просто торгует на рынке помидорами. И даже от мысли, что у Владимира здесь бизнес, он организовал торговлю, и работают у него наемные продавцы. Нет, скорее всего, он приезжал на личной машине и оставлял ее на площади. А здесь, возле рынка, у него стояла другая, на которой он выполнял задания своего хозяина и на которой занимался преступной деятельностью. Затеряться машине здесь проще простого.

В кабинете было прохладно, тихо жужжал кондиционер, остужая влажную спину и шею. Начальник уголовного розыска майор Мартьянов выкладывал перед Гуровым документы по одному листу, комментируя каждый:

– Это нам прислали из ГИБДД копию его регистрационного листа, там данные о регистрации по месту жительства. Это отдельно его фотография – он в прошлом году менял права.

– Игонин Владимир Александрович, – прочитал Гуров вслух данные. – А этот снимок откуда?

– Эта фотография из управления кадров ГУВД. Десять лет назад он работал в ГИБДД. Сначала в составе патрульного экипажа, потом дознавателем по угонам. Пополнел он за эти десять лет. Лицо пошире стало. Я распорядился показать его фото из последних Регине Симониной и лейтенанту Ткаченко. Для опознания.

– Как Виктор? Не выписали еще? – спросил Гуров. – Что-то серьезное?

– Нет, ничего серьезного, Лев Иванович. Просто медики рекомендовали подержать его в стационаре дней пять. Укольчики, таблеточки, но главное, покой. Он парень шебутной, дома наверняка постельный режим соблюдать не будет. А мне здоровые работники нужны. Вот я и пошел медикам навстречу. – Мартьянов протянул очередной лист бумаги: – А это данные его бывшей жены, развелись пять лет назад, детей нет.

– Любопытно. Вот что, вызовите ее повесткой на завтра. Я с ней поговорить хочу. И еще. Есть у вас знакомые специалисты-гримеры?

С Додсоном Гуров встретился на рынке в вещевых рядах. Англичанин деловито рассматривал дешевые турецкие джинсы и расхваливал коттон. Увидев проходившего мимо сыщика, он тут же свернул беседу и пошел следом. Гуров свернул к стойке с пиджаками, где по сезонной причине было малолюдно, и остановился, разглядывая блейзеры.

– Я думал, что вы про меня уже забыли, – возник рядом Додсон.

– Времени не было, дела разные не давали покоя, – ответил Гуров, не поворачивая головы. – Что у вас нового?

– Спускался со спасателями в пропасть к машине. Спасибо вашему Олегу, он на меня свой выходной потратил. Кстати, Олег сказал, что решения поднимать «КамАЗ» из пропасти пока нет. Могут оставить его там насовсем или, как он выразился, «до лучших времен». Он помог мне осмотреть машину. По габаритам кабриолет вполне мог там поместиться. Я нашел следы растяжек, которыми его крепили за колеса, чтобы во время перевозки он не смещался по фургону. Я уверен, они машину перевезли именно в этом «КамАЗе». А еще мне нужна ваша помощь в одном вопросе.

– Говорите.

– Я побывал в порту, там много камер видеонаблюдения. Надо проверить записи за определенный период. «КамАЗ» мог попасть в поле зрения камер, и тогда у нас будет больше уверенности, что он заходил в порт, что на него загружали кабриолет.

– Поздно спохватились, Марк. Мы уже проверили это. Машина не попала на запись. Есть сообщения от ваших коллег?

– Я связывался, но новостей пока нет. Они там проверили все и всех, кого можно. Установить, через кого произошла утечка информации, не удалось. В принципе, это мог быть кто угодно. Даже сам принц, который проговорился не в том месте и не с теми людьми. Могли просто слушать его с помощью направленных микрофонов и таким образом получить информацию.

– Знаете что, Марк, – повернулся Лев к англичанину, – у меня есть определенные сомнения. Ну, стоит эта ваша машина дорого, ну, очень дорого. Но вы тут рассказываете какие-то абсолютно страшные шпионские байки о ее угоне. Она у вас из чистого золота? Неужели кто-то может заплатить такие деньги за эти фокусы, чтобы получить ее?

– Могут, – спокойно ответил Додсон. – Вы просто не учитываете других моментов. Не связанных с себестоимостью производства. Этот кабриолет все же является раритетом, единственной в своем роде машиной. Обладать ею или какой-то надежной запчастью от нее стоит больше ее стоимости.

– Ладно-ладно, – отмахнулся Лев. – Знаем, у нас у самих уже давно капитализм. Вы бы мне это рассказали, когда я при социализме лейтенантом был, вот тогда я вам и не поверил бы. А сейчас… Сейчас во все могу поверить. Жизнь научила. Не думали, что информация могла уйти именно с завода, где машину собирали?

– Я склоняюсь именно к этой версии. О том, что это за машина и что в ней, лучше всего могли знать на заводе. Но чтобы провести там агентурную разработку, нужно время.