Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гошина версия событий отличалась краткостью и бессвязностью. Да, была у Каринки подружка Катя, которую, как выяснилось, украл один хмырь. Дружок этой Кати заявился среди ночи и наехал на Каринку – типа, она во всем виновата. Каринка отбрехалась и даже помогала им Катю искать. Вот и вся история.
– Четыре дня как уехала,– сказал он.
– Куда?
Гоша мрачно посмотрел на троллиху. Вспомнил, как уезжала Карина,– и помрачнел еще больше.
– Она мне не докладывает,– буркнул он.– Мы же, елы-палы, бизнес-вумен. Все такие самостоятельные…
– А ты чего с ней не поехал?
Гоша ничего не ответил. Набычился.
– Что, хахаля себе завела? – проявила проницательность троллиха.
– Да какой там хахаль,– с досадой сказал Гоша.– Пацан-то совсем зеленый, к такому и ревновать западло. Не въезжаю, зачем она его с собой потащила. Говорит – чисто по делам. Но я-то вижу, как он на нее смотрит. Сам так смотрел поначалу… А пацан ваще салабон. Я говорю: давай, я с тобой, так нет. Будешь, говорит, тут за главного. Только девок мне не порть. А на что мне эти девки…
Троллиха посмотрела на Гошу с сочувствием. Этот тощий человечек ей сразу приглянулся. Вот ведь тоже скучает. Тоскует. Пускай – по сиду, но все равно жалко.
– Вот так нас жизнь и разлучает с близкими,– философски заметила троллиха.– Я тоже вот – приехала брата проведать – а его нет! Страшно сказать, сколько лет я его не видела! Теперь неизвестно, когда увижу. И увижу ли…
– Это Карлссона-то? – спросил Гоша, тоже поглядев на троллиху с некоторой симпатией.– Да что ему сделается. Чисто конкретный мужик. И зверюга у него супер. Где он ее раздобыл? Я бы тоже такого… Не знаешь, где щенка купить?
– Это Хищника-то? – Троллиха захихикала басом.– Хищника купить… Ну ты и скажешь!
– Нет, ну где-то же их берут, выращивают…
– Берут,– согласилась троллиха.– И выращивают. Со своим братец, считай, всю жизнь вместе.– Она снова захихикала.– Глупый ты, человечек. Они ж братья молочные.
– Да ты что?!
– А ты думал!
В дверь опять постучали.
– Сейчас,– крикнул Гоша.– Эй, кто там, пива мне принесите упаковку. И пожрать что-нибудь закажите. Пиццу там или что? Пиццу будешь? – спросил он.
– Не откажусь,– скромно потупилась троллиха.– И от пива тоже.
– Две упаковки,– гаркнул Гоша.– Я помню, как твой братан пиво дул,– сказал он.– Ты небось тоже…
– Тоже,– подтвердила троллиха, и щеки ее слегка порозовели.
– Ну, я так и думал. Меня, кстати, Георгий зовут. А тебя?
Идет по лесу эльф. Вдруг слышит: кто-то стонет:
– Ой плохо мне, ой как тяжко!
Эльф оживился, заинтересовался, подошел поближе, видит – сидит на пеньке тролль, за голову держится.
– Ох плохо мне, ох тяжко!
Эльф подобрал камень побольше, подкрался…
Тролль стонет:
– Ох тяжко! Ох… (Эльф ему по макушке – хрясь!) …плохо! И с каждым днем все хуже и хуже…
Дима сел на постели и огляделся. Он был один в большой светлой комнате с дорогой мебелью, картинами на стенах и телевизором с диагональю в метр. Но чувствовал он себя препаршиво.
«Где это я? – подумал Дима.– Ах да, это отель».
И порадовался – хоть что-то отложилось в памяти от вчерашнего. Нет, на самом деле запомнилось многое, честно говоря, почти всё. Кроме самого главного.
Дима смутно помнил, как вчера они с Кариной прибыли в Стокгольм. Потом ехали на машине (Карина арендовала машину), потом оформлялись в отеле и ходили ужинать в ресторан под открытым небом, напротив какого-то памятника. Потом долго гуляли по Стокгольму. Вечером снова ужинали, уже здесь, в отеле… А вот ночью… Что было ночью, Дима опять не помнил. Ничего не помнил! Несмотря на то что накануне нарочно пил только сок и колу.
На полу лежала карта Стокгольма. Дима поднял ее, разглядывал некоторое время. Надписи на карте были на шведском. Ничего не понятно. Острова какие-то, мосты… Как в Питере. Нет, ну это засада какая-то… Совсем ничего в памяти не осталось!
Дима сжал виски ладонями и попытался вспомнить хоть что-нибудь.
Но, как и в прошлый раз, в голове не возникло ни единого осмысленного образа. Зато по коже побежали мурашки, сердце забилось чаще, на лице выступил пот.
Дима бросил карту, встал с постели, подошел к окну и прижался к холодному стеклу лбом, чтобы успокоиться.
Снаружи, прямо за окном, выходящим на набережную, по реке, удивительно похожей на Неву в районе Петропавловской крепости, медленно проплывал огромный белый паром компании «Силья Лайн». На таком же пароме они накануне прибыли в Швецию. Именно там, во время переезда, с ним второй раз случилась эта потеря памяти.
Тогда Дима списал ее на злоупотребление шведским столом с бесплатным алкоголем. Досадно, конечно: провести ночь в одной каюте с прекрасной женщиной (или эльфийкой, какая разница) и при этом даже не помнить, а было у них что-то или нет? По логике, было, еще в Питере. Но тогда Дима вообще был как в бреду. И тоже ничего не мог вспомнить… А теперь то, что сначала показалось смешным, вызывало даже не досаду, а откровенный страх.
«Я, кажется, схожу с ума,– подумал Дима, и его снова бросило в дрожь.– Нет. Это она сводит меня с ума… в самом буквальном смысле… Как же так получилось, зачем я с ней поехал?»
– Доброе утро! – раздался за его спиной чарующий голос.
И все тягостные размышления вылетели у Димы из головы.
Дверь открылась, и в спальню, словно солнечный лучик, заглянула Карина: свежая, сияющая, с распущенными светлыми волосами, в шелковой кремовой пижаме.
– Проснулся? – спросила эльфийка так ласково, что он невольно улыбнулся в ответ.– Только что принесли завтрак. Умывайся и бегом в гостиную, пока я все не съела!
И, не дожидаясь ответа, исчезла. Как будто солнце спряталось в облака.
Дима глубоко вздохнул и поплелся в ванную. Он помнил, что думал о чем-то важном, но больше ему думать на эту тему не хотелось. Ему хотелось скорее прийти в гостиную и сидеть там, глядя на Карину и болтая с ней о чем-нибудь ненапряжном и приятном.
В небольшой гостиной на журнальном столике был накрыт европейский завтрак: кофе с молоком, чисто символические тосты с маслом и джемом плюс ваза с фруктами. Карина, в свободной позе устроившись в кресле, грызла яблоко. Сейчас она выглядела девчонкой лет восемнадцати. Диму сразу потянуло к ней. Наверно, он должен ее поцеловать, как и положено «любовнику»… Но Дима не осмелился. Он ведь не знал, были ли они любовниками. А спросить… Нет уж! Спрашивать он точно не станет.
Дима опустился в соседнее кресло, налил себе кофе и принялся за тосты. Только теперь он почувствовал, как проголодался.