Нери зажмурился, не желая лицезреть свидетельство своего позора. Вот уж точно: хуже быть не могло! Куда лучше явиться на пересдачу, как Лачино, чем иметь позорную отметку в ведомости.

Опустив голову, Нери направился в раздевалку, чтобы укрыться от любопытных глаз. Он ненавидел тренера, который не пожелал войти в положение. Он ненавидел Гандиву, для которого открыты все пути. Он ненавидел своё заболевание, медленно, но верно превращающее его в немощную развалюху.

Но больше всего на свете он ненавидел сам себя.

Свист факультетского репродуктора, пролетевший чёрным вороном над залом, ошпарил с ног до головы:

– Нери 42, срочно зайдите в деканат! – отчеканил электронный голос информатора. – Нери 42, срочно зайдите в деканат!

Сдавленный стон сорвался с губ. Деканат – священное место. Туда вызывают или за серьёзные провинности, или за большие заслуги. И в последнем Нери сильно сомневался

Задрав лицо, Нери посмотрел на решётку репродуктора, зияющую чёрным глазом под потолком, будто бы она могла дать ответы на все его вопросы. Если бы в этот момент Нери обернулся, его поразил бы ледяной стрелой торжествующий взгляд Гандивы.

– Нери 42, пройдите в приёмную! – гнусаво прогорланил информатор.

Неприятный холодок поднялся по позвоночнику. Нери обернулся на пустующий коридор, затопленный реками солнечного света. Он действительно не понимал, что ведёт его: страх, злоба или непонятное торжество.

Будь что будет! Нери расправил плечи, стараясь выглядеть гордо и представительно. Непросто заставить собеседника воспринимать тебя всерьёз, когда на тебе видавшие виды джинсы, нещадно истёртые на коленках, и спортивная толстовка с говорящим числом 42 поперёк груди. Нери так торопился на раздачу слонов, что даже не счёл нужным переодеться.

За баррикадой двери Нери встретила молоденькая секретарша.

– В приёмную номер три, – промямлили изящные губки, измалёванные помадой лососевого цвета.

Залпы в голове стихли, уступив место холодноватому бризу. Неужели удача перешла на его сторону?

– Дея? – переспросил он, не веря собственному счастью.

– Она, – секретарша щёлкнула языком.

Нери позволил себе выдохнуть. Нахлынувшее облегчение расслабило мышцы. Дея 26 – самая молодая, спокойная и рассудительная из трёх деканов факультета. Лучше уж выслушать её нудные нотации, чем попасть под горячую руку Тильды 7. А уж если судьба толкнёт на ковёр к Аарону 865 – всё, пиши пропало. Без жёстких санкций от привередливого старика ещё никто не уходил!

Прошаркав подошвами по бархатному ковролину, Нери толкнул третью дверь. Капли пота побежали по лбу. Нери с ужасом осознал, что забыл постучаться.

– И-и-извините! – промямлил он.

– Всё в порядке, Нери 42, – ответил монотонный голос, – проходите.

Дверь глухо стукнулась о косяк. Лёгкая дымка сандалового аромата накрыла Нери с головой. Он застыл столбом, потирая глаза. Прозрачный пол сиял до такой степени, что казался сделанным из цельного бриллианта. В центре кабинета помпезно возвышался резной стол. Дея 26 расположилась за ним, погрузив крупное тело в анатомическое кресло.

Дрожь тронула кончики пальцев. Сухой ком застрял в горле, мешая говорить.

– Приветствуй Вас, Дея 26, – растерянно пробормотал Нери. – Кажется, я уже понял, почему я здесь.

– Думаю, Вы правильно поняли, – Дея указала на стул напротив, приглашая Нери присесть. – На Вас подана жалоба.

Последняя надежда улетучилась, вырвав из груди шумный, почти жалобный выдох. Деревянные полки, уставленные безделушками и наградами, закружились перед глазами. Картина, наконец, прояснилась; скрытые карты перевернулись рубашкой вниз. Вот почему Гандива опоздал на зачёт: он дотошно заполнял жалобные акты!

– И додумался до этого, конечно же, несравненный староста, – констатировал Нери, опускаясь в кресло. – Не самое умное решение палить из бластера по клопам, но другого от него я и не ожидал. Не буду отрицать: я немножко его испачкал. Но он был виноват сам.

По губам Деи пробежала улыбка. Отблеск закатного луча тронул её прилизанные волосы.

– Я не стала бы язвить на Вашем месте, – она сложила руки на полированной поверхности стола. Во всех движениях Деи, несмотря на её внушительные габариты, сквозила гибкая кошачья грация. – Порча чужого имущества – серьёзное обвинение, приводящее к административной ответственности четвёртого уровня.

Нери почувствовал, что Дея, несмотря на сказанное, расположена к нему и неосознанно держит его сторону. Его, а не Гандивы! Вот только заносчивый чистоплюй на этот раз зашёл слишком далеко. Сможет ли она помочь?

– Какая порча?! – брови Нери удивлённо взлетели вверх. – Шоколадный крем прекрасно отмывается с гладкой поверхности! Шёлк превосходно отстирывается! Мы же не в каменном веке…

Дея поправила воротничок блузки. Было заметно, что она с трудом подбирает слова.

– Гандива 2 утверждает, что его конспектор пришёл в негодность.

– Не может такого быть! – накопившаяся злость попёрла наружу. – Да даже если так – виноват он сам! Он подставил меня на лекции, и я не мог просто так это оставить!

– Нери, он был прав, – Дея снисходительно улыбнулась. – Он – староста потока, и выполнял свою работу. Его задача – следить за качеством вашего обучения. Делать замечания и докладывать лектору о невыполнении учебного плана – прямая обязанность старосты.

Нери на мгновение воскресил в себе здравомыслие. Нужно молчать и соглашаться, иначе можно подставить себя так, что вовек не отмоешься. Да, он знал эту простую истину. Только вот бессознательное было куда сильнее усвоенных правил приличия.

– А Вы не находите, что это подло?! – Нери с вызовом посмотрел на декана. Эмоции буйным ураганом рвались наружу. – Грязно, непорядочно и не по-человечески?

– Это другой вопрос, – вздохнула Дэя, – я даже скажу больше, Нери. На Вашем месте я поступила бы ещё хуже. Но, тем не менее, принципы у каждого свои. У Гандивы они с законом не расходятся. У Вас… Вы сами понимаете. Надеюсь, что только в этот раз.

Прохладный ноябрьский ветерок просунул руку сквозь открытую створку окна, коснувшись занавески. Он нёс с собой запах городских дорог и сухой пыли. Вдалеке басисто гудели оживлённые трассы, порождая чувство тоски и безысходности.

– И какое наказание меня ждёт? – усмехнулся Нери с откровенной издёвкой.

– Всё, к счастью, можно решить мирным путём, – успокаивающе проговорила Дея. – На следующей комиссии по разбору нарушений Вы публично извинитесь перед Гандивой 2. На этом всё закончится. Никаких дополнительных санкций.

Кол отчаяния вошёл в грудь, пронзив сердце. Дыхание спёрло, волна спазмов атаковала пустой желудок. Такого варианта развития событий он не предусмотрел.