- Анти-эйс. Эйс – это подача навылет, которую невозможно принять. Вообще-то, термин это теннисный, но в волейболе тоже встречается. Есть и специалисты по таким мощным и хитрым подачам. Но Кос не оставляет им шансов. Он принимает все. Ну, или почти все.

Тура кивнула, давая понять, что поняла. Что слушает очень внимательно.

- Степан для команды как талисман. Если Степка на площадке и в форме – значит, все будет хорошо. Когда Кос перед выездными свалился с гриппом – знаешь же? – Тура снова кивнула. – Из рук вон плохо сыграли без него. Матуш горло сорвал. Так что ты не обращай внимания – что его малышом называют. Степка – сердце команды. Таких либеро, как он, просто больше нет. Он уникум. И через год будет в национальной сборной – отвечаю.

Врач еще раз взглянул на площадку и, кивнув на прощание, ушел. И тут же Туру тронула за руку Вика.

- А тебя точно Кос пригласил? – голос блондинки сочился любопытством. – Или Кароль?

От ответа Туру спас шум. Победный рев трибун оповестил, что и третий тайм завершился победой «Питер-болла».

После игры Вика провела Туру в зону служебных помещений. Там они в коридоре ждали. Вика – своего Данилу, а Тура – своего уникума-квартиранта Степана Кузьменко.

Вместе с ребятами вышел и тренер. Под его хмурым взглядом Туре стало неловко. Ей показалось, что стоявший рядом Артур Кароль усмехнулся. Тяжелый нахмуренный взгляд прошелся по ней вверх-вниз. Тура не нашла ничего лучше, чем надуть очередной пузырь. Правда, успела вовремя спохватиться и поймать его до того, как облепит лицо.

- Твою мать, Кузьменко! – хрипло пробасил тренер. – Какого хрена ты с малолеткой связался?! У нее хоть паспорт есть?!

Господи, как Степа выносит этот ор на регулярной основе?! Тура сплюнула резинку в ладонь и как могла благонравно ответила:

- Есть. И даже уже один раз его меняла. Мне двадцать семь.

Еще один взгляд, ничуть не более дружелюбный.

- Ладно тогда. Все, свободны. Завтра в девять.

*

- Тура, как тебе игра? – академик Дуров аккуратно орудует вилкой. – Понравилась? Как Степан Аркадьевич играет, хорошо?

- Да. Очень. Кажется, я влюбилась.

Темная бровь взлетает вверх. Глаз в прищур, губы – в линию.

- Влюбилась? - переспрашивает дед. – В кого же это?

- В волейбол.

Молодой мужчина напротив нее усмехается и снова принимается за ужин.

*

Под их локтями снова гранит парапета, перед глазами – темная вода на этот раз Грибоедова. Тура дышит почти спокойно, и эта остановка - скорее дань привычке. Она дышит спокойно. А вот он в ее присутствии совсем нормально дышать не может. И спит плохо. Вообще безобразие.

Привычно запускает ладонь под ее толстовку. Спина сухая. Пальцы упираются в застежку. Вот, значит, как?

- Отлично, форму набрала, - проводит ладонью вниз, до штанов и с сожалением убирает руку. Засовывает в карман. – Слушай, Ту, я тут подумал…

- Как это тебя угораздило?

Фыркает. Не верит он ее сарказму. Не верит – и все тут.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Да как-то само собой получилось. Так вот, я о чем подумал… А давай мы это… - задумался на пару секунд. Точнее, сделал вид, что задумался – решение принято пару дней назад. И рубанул с плеча. – Давай с тобой переспим.

Пауза вдруг вышла страшной. Он искоса смотрел на ее лицо. Она смотрела на воду Грибоедова. И молчала.

Что, ему, типа, показалось, что ли?!

- Ты всегда такой прямой? – наконец прозвучал вопрос. Голову Тура так и не подняла и это раздражало.

- Смысл ходить вокруг да около?! – предсказуемо взорвался Степка. Нет, он понимал, что наглеет и несет фигню. Для любой другой девчонки фигню. Но Тура… она ведь другая. Особенная. - Вот типа ты ко мне ничего не чувствуешь, да?!

- А ты ко мне?

У него весь запал пропал от ее тихого напряженного вопроса.

- Да я по тебе с ума схожу, не видно, что ли?

- Не особо.

Ну не дура ли, а? Или притворяется?

Развернул, дернул на себя, прижал и обнял.

- А так?

Сердце колотится - и не в беге дело, давно уже в форме. И вообще… и все… А ты дрожишь чего? Замерзла?

Руки сильнее сжались.

- Я не мастер много говорить, Ту. Но нас же тянут друг к другу. Просто тянет - и все. Не ври, что ты не чувствуешь! Или скажи, что у меня глюки, и я все придумал. Скажи!

Она вздохнула ему в куртку. Он, как завороженный, смотрел в ее светлую макушку.

- Не придумал.

- Вот!

- Не вот! – она отодвинулась, и указательный палец уперся ему в грудь. – Слушай и запоминай! У нас будет полноценное свидание: культурная программа, ресторан или кафе. А потом…

- Что потом?

- Суп с котом, блин! – Тура уперла руки в бедра. – Кто девушку платит, тот ее и танцует – слышал такое выражение?

- Неа.

- Давай хотя бы создадим видимость… приличий, – она вдруг уткнулась лбом ему в плечо. – Одно свидание, Степ. И будет тебе секс.

Если честно, он чувствовал себя ошарашенным. Неловко погладил по голове. Волосы у нее мягкие. Как лен? Хрен его знает, какой он – этот лен. Как пух, наверное.

- В кино пойдем? – спросил негромко.

- Можно и в кино.

*

Культурная программы Степкиного «события года» внезапно и стремительно стала обрастать неожиданными подробностями. Оказалось, что у Павла Корнеевича кто-то из учеников имел льготный доступ к театральным кассам, и спустя два дня после их разговора Степа и Тура оказались обладателями двух бесплатных билетов на «Ловцов жемчуга» в Мариинку-3 (1).

- Это же почти у нас за стеной, - академик Дуров был сам от себя в восторге. – Степан Аркадьевич, и как мне раньше в голову эта идея не пришла?! С билетами-то? Я уже не могу ходить надолго, не высижу, а вот раньше мы с Турочокй… - Ту за спиной деда закатила глаза. – Вы уже бывали в новом зале? Там японцы акустику делали, там такое волшебство. Были?