Полина… Девушка, которая сначала зацепила своими глазами, такими голубыми омутами, пучина, в которой он тонул.

Когда Саше было лет 7-8, сейчас точный возраст уже и не вспомнит, он с семьей поехал на море. Первый семейный выезд за границу и сразу на Средиземное море, такое лазурное, манящие, еще немного чуждое для людей, родившихся в союзе. Поэтому, как только стало возможным, Николай Ярский, успехи в бизнесе котором начали приносить свои плоды, принял решение о летних каникулах в Греции на берегу Средиземья для своих детей. Естественно, в силу своего возраста, загнать тогда Сашу домой на какой-нибудь ужин или обед было просто невозможным. Новые друзья, с которыми он изъяснялся то жестами, то на очень ломаном английском, который к этому времени состоял из пару десятков слов и нулевой грамматики, то переходил на русский, громко и четко выговаривая каждый слог, наверно, думая, что его новые друзья-греки так лучше поймут. Но, к счастью, даже такая манера общения не стала преградой в их играх. И Саша целыми днями проводил на воздухе. Он учил их его, еще советским дворовым играм, а мальчишки-греки — местным. Так и проходили его каникулы. Первые яркие воспоминания. На море, которое к слову находилось не так далеко, было разрешено ходить только в сопровождении старшего брата, у которого образовалась своя компания друзей, где были не только парни, но и молодые и красивые девушки. И в тот августовский день, который Саша и запомнит на всю оставшуюся жизнь, когда греческое солнце нещадно пекло до белых мушек в глазах, обе компании спускались к морю по крутой дороге, которую немного облагородили местные греки для удобного спуска. Та часть моря, к которой они спускались, имела настолько неудобный вход в воду, что силами опять же местного населения был построен пирс, служившей верой и правдой уже долгие годы. И какое было счастья для парней, да и для девушек тоже, с разбегу прыгнуть в море, которое охлаждало разгоряченные на солнце тела. Под визг и плескание все так и резвились, потому что выходить из воды не хотелось совсем. Вот только Саша, так и не рискнул прыгнуть и, свесив ноги, остался на краю пирса ждать своих друзей, которые в свои 7-8 лет были отличными пловцами. Ну как ими не быть, когда живешь на берегу Средиземного моря?

Один толчок в спину от тихо подошедшего парня и Саша уже летит с пирса, не успев даже вскрикнуть. Голубой омут, пучина, которая опутала все вокруг, что ты не видишь ничего. Точнее ты видишь только одно — это самое море, ненавистное голубое море, которое сейчас проникло в тебя, забирая воздух из каждой поры, забирая жизнь из каждого движения и взмаха руки. Ты не можешь сделать ни вдох, ни выдох, потому что эта голубая гидра проникла внутрь через нос, лишая тебя ниточки надежды, что кто-то сможет помочь. Бездна…

Последнее, что Саша помнит, перед тем как закрыл глаза, это темнеющая голубизна воды, которая затягивала себя водоворотом. Толчок, еще толчок и он уже на поверхности воды и кто-то тащит его на берег, несмотря на каменистый и скользкий берег. Выплюнув остатки голубой смерти, Саша открыл глаза, чтобы увидеть испуганные глаза брата, а заодно и другие, уже любопытные.

— Ты на кой хрен прыгнул? — спросил Алексей, старший брат.

— Я не прыгал, меня столкнули, — все еще сплевывая воду и откашливаясь говорил Саша.

Кто это сделал и зачем, выяснять никто не стал. Пусть для всех это будет случайностью, потому что никто не знал о том, что Саша не умел плавать, кроме брата, разумеется. А цвет этой голубой бездны, который был перед глазами, Саша будет долго вспоминать, пока не пройдет время, пока он не научиться плавать, пока этот страх утонуть не будет перекрыт другим страхом. А потом забудет, чтобы увидеть этот цвет еще раз, в глазах симпатичной девушки, с которой он столкнулся теплым мартовским вечером у входа в нелюбимый Сашей бар.

Полина… Снова и снова Саша возвращается в мыслях к ней. Наивная, до бесячего состояния доверчивая. Искренняя. Или это только такая игра? Хорошая, продуманная игра профессиональной актрисы? Но в то же время не дает себя в обиду, колючки свои может показать. Такой маленький очаровательный ёжик. Фыркает, фыркает, но в нужный момент сворачивается клубочком так, что в руки не возьмешь — уколешься. Или вообще укусит, если почувствует опасность. Девушка-загадка, с очаровательными губками, которые так и созданы, чтобы их целовали, большие голубые глаза, улыбка, которая бывает застенчивой, когда намеренно ее смущаешь, бывает открытой, бывает натянутой, особенно сегодня. Соблазнительное тело, с едва заметными веснушками на плечах, с россыпью родинок на внешней стороне бедра в виде созвездия, тоже маленькие, тоже едва заметные. И аромат летнего луга: выжженная солнцем трава, полевые цветы и горячая земля. Такой вкусный и теплый запах. А еще мед. Она пахнет медом. Одним словом, все в этой девушке его бесит. Потому что проникла в мысли и уже во всю наводит там свой порядок.

Сон, в котором Саша перебирал в руках пряди каштановых волос, прервала очередная телефонная трель, так и не дав насладиться тягучей карамелью, с которой Саша сравнивал волосы Полины. Во сне, разумеется.

— Александр Николаевич, к вам Альбина Юрьевна, — сообщила секретарь.

— Хорошо, пусть заходит, — устало ответил Саша.

Всю ее историю с незаказанной мебелью Саша, конечно же, слушал в пол уха, когда до него наконец не дошло, что опять Полина — предмет всего этого разногласия.

“Господи, пусть этот день поскорее пройдет”

— А что случилось?

— Альбина, будь любезна, разъясни свою проблему Полине.

Нельзя сказать, что Саша действительно не понимал, что за проблему ему описывали в кабинете на протяжении дня, но и полного безучастия допустить он не мог. Его эта ситуация скорее забавляла. Некий спектакль, где каждый играл свою роль, когда Саша, как режиссер, мог одним своим жестом изменить ход событий.

— Полина, закажи!

— Нет.

— Альбина, можете идти. Я сам дальше переговорю.

“Нет, мало ей в голове моей сидеть и все там