— Не приезжайте больше, — сказала Сюзанна, — не приезжайте больше совсем.

Казалось, он не расслышал. Он весь покрылся потом и непрерывно снимал и надевал шляпу, словно с этой минуты разучился совершать все прочие движения. Взгляд его переходил с Сюзанны на мать, с матери на Жозефа, с Жозефа на Сюзанну, не останавливаясь ни на минуту. Он терялся в догадках. Ему говорят, что он не должен больше приезжать, на следующий день после того, как он подарил им брильянт. Он продолжал снимать и надевать шляпу, и было ясно, что он не прекратит это делать, пока не поймет.

— Кто это решил? — спросил он наконец окрепшим голосом.

— Она, — ответила Сюзанна.

— Ваша мать? — с сомнением переспросил мсье Чжо.

— Да. И Жозеф с ней согласился.

Мсье Чжо снова взглянул на мать. Она смотрела на него глазами, полными любви. Это, конечно, не она.

— А в чем дело?

Хоть бы он убрался наконец прочь, тогда бы она пошла к Жозефу. Мсье Чжо больше не интересовал Сюзанну, точно так же, как и его машина. Еще вчера машина была ей небезразлична, поскольку существовала вероятность, пусть небольшая, что когда-нибудь она будет принадлежать им. Но сегодня этот лимузин казался Сюзанне бесконечно далеким. Ни одна, даже самая тоненькая ниточка больше не связывала ее с ним. И лимузин выглядел от этого уродливым и тяжеловесным.

— Вы им не нравитесь. И еще — из-за кольца.

Мсье Чжо приподнял шляпу. Он продолжал размышлять.

— Но я же вам его подарил просто так, ни за что.

— Это трудно объяснить.

Мсье Чжо надел шляпу, так ни до чего и не додумавшись. Он недоумевал. Он явно не намеревался уезжать и ждал объяснения. Спешить ему было некуда. Зато ей было куда: из-за того, что разговор затягивался, надежды матери крепли с каждой минутой.

— Это ужасно, — сказал мсье Чжо, — это несправедливо.

Он глубоко страдал. Но с его страданием дело обстояло так же, как и с машиной: оно было еще более уродливым и тяжеловесным, чем обычно, и ни одна, даже самая тоненькая ниточка больше не связывала Сюзанну с ним.

— Вы должны уехать, — сказала Сюзанна.

Вдруг он рассмеялся циничным, деланным смехом.

— А кольцо?

Тут рассмеялась и Сюзанна. Если он вздумал получить назад кольцо, то все это может стать даже забавным. Мсье Чжо был наивным простачком. Несмотря на все свое богатство, по сравнению с ними он был невинен, как дитя. Он полагал, что они способны вернуть кольцо. Смех Сюзанны звучал естественно и звонко.

— Оно мое, мое! — ответила она.

— Ну, тогда скажите-ка мне, пожалуйста, — к цинизму мсье Чжо добавилось некоторое лукавство, — как же вы намерены с ним поступить?

Сюзанна снова засмеялась. Миллионное состояние нисколько не отразилось на врожденном простодушии мсье Чжо. Кольцо принадлежало теперь им, и получить его назад было так же трудно, как если бы они его проглотили, переварили и оно уже стало бы их плотью и кровью.

— Завтра мы поедем в город его продавать.

Мсье Чжо скороговоркой произнес: «Так, так, так», — словно ему все стало ясно, и усмехнулся, быть может, даже многозначительно. Потом добавил:

— А если я заберу его назад?

— Ничего у вас не выйдет! А теперь вам пора ехать.

Мсье перестал смеяться. Посмотрел на нее долгим взглядом и покраснел. Он так ничего и не понял. Он снял шляпу и изменившимся, печальным голосом произнес:

— Вы не любили меня. Все, что вам было от меня нужно, так это кольцо.

— Мне не нужно было именно кольцо, я никогда о нем не думала, вы сами о нем заговорили. Я хотела гораздо большего. Но теперь, когда оно у нас, я скорее брошу его в реку, чем верну вам.

Мсье Чжо никак не решался уехать. Он снова задумался, и так надолго, что Сюзанне пришлось напомнить ему:

— Вам пора.

— Вы все глубоко безнравственны, — сказал мсье Чжо тоном, полным глубокого убеждения.

— Какие есть. Уезжайте!

Он с трудом встал. Взялся за дверцу автомобиля, помолчал немного и угрожающе объявил:

— Я это так не оставлю, завтра я тоже поеду в город.

— Не стоит, это бессмысленно.

Он сел в машину и что-то сказал шоферу. Тот начал разворачивать машину на дороге. Дорога была узкая, и это длилось долго. Обычно они разворачивали машину в два приема, заезжая на дорожку, которая вела к бунгало. Сегодня они гордо избегали на нее заезжать. Жозеф издали наблюдал за маневром. Мать стояла по-прежнему неподвижно, словно распятая, и смотрела, как совершается непоправимый отъезд мсье Чжо. Не дожидаясь, пока машина окончательно развернется, она поспешно ушла в бунгало. Сюзанна направилась к Жозефу. Поравнявшись с машиной, она мимоходом заметила, что мсье Чжо устремил на нее умоляющий взгляд. Она свернула и пошла напрямик через рисовое поле, чтобы поскорее оказаться рядом с Жозефом.

Жозеф кончил мыть машину. Теперь он накачивал колесо.

— Дело сделано, — сказала Сюзанна.

— Давно пора…

Колесо, с которым возился Жозеф, было продырявлено в трех местах. Камера уцелела, и Жозеф проложил куски старых шин между камерой и покрышкой в тех местах, где были дыры. Он накачивал камеру до предела, чтобы прокладки не соскальзывали. Сюзанна присела на берег пруда и смотрела, как он качает.

— Ты еще долго?

— Наверное, полчаса. А что?

— Просто так.

Было очень жарко. Сюзанна перестала следить за работой Жозефа, села к нему спиной, приподняла подол платья и опустила ноги в пруд. Потом руками обрызгала ноги до бедер. Это было чудесно. Она вдруг поняла, что уже целый месяц ждала того момента, когда сможет с легким сердцем задрать платье и свесить ноги в пруд. От ее ног по поверхности воды пошли круги и спугнули рыбешек. У нее мелькнуло желание сбегать в бунгало за удочкой, но она не решалась возвращаться туда без Жозефа. Покончив с этим колесом, Жозеф принялся за запасное, которое тоже было проколото. Он вытащил камеру. Когда Жозеф занимался «ситроеном», он не желал, чтобы ему помогали. Время от времени он ругался.

— Черт бы побрал эту дерьмовую машину!

В пруду виднелись волнистые очертания горы на фоне серо-белого неба. Ночью опять будет дождь. Со стороны моря надвигались тяжелые фиолетовые тучи. Завтра, после ночной грозы, будет прохладно. Они приедут в город поздно вечером, если, конечно, шины не полопаются в дороге. Послезавтра утром они продадут кольцо. В городе полно мужчин. «Кто эта красивая девушка? Она приехала с юга, ее никто не знает». Что бы там мать ни говорила, а в городе для нее, Сюзанны, мужчина наверняка найдется. Может, охотник, может, плантатор, но найдется наверняка.

Жозеф кончил возиться с запасным колесом.

— Пошли в горы? Купим там цыплят, чтобы пожрать в дороге?