Он вернулся внезапно, посланец Рима, который всегда привозил скверные вести. Он спешился у шатра Аттилы, а затем стал раздеваться. Он снял перевязь с мечом, сбросил свой шлем и панцирь, а затем тогу и остался гол. Он был спокоен и горд, когда Аттила вышел к нему:

— Что за вести ты принес на этот раз?

— Я не принес вестей, я пришел, чтобы остаться. — Зеленые глаза посланца сверкнули.

— Ты хочешь предать свой народ?

— У меня нет народа, у меня нет племени, я сам по себе. И если я носил раньше римские доспехи, то теперь они сброшены.

— Ты хорошо знаешь наши обряды. Хочешь, чтобы тебя приняли в племя?

— Мне это не обязательно. Но если я хочу быть телохранителем вождя, то готов принять вашу веру и ваши обычаи.

— И даже жену из наших шатров? — Аттила усмехнулся.

— Почему бы и нет, — рассмеялся в ответ римлянин.

— Но какая тебе выгода?

— Так хочет мой Хозяин.

— Кто он?

— Он живет далеко, на небесах.

— Ваш Христос?

— Нет, его Отец.

— Что ж, я знаю. К нам приходил арианский[2]проповедник. Мне он не очень понравился, но его знак, две перекрещенные линии, я теперь ношу. Говорят, что он приносит удачу.

— Несомненно, Аттила. А теперь, если ты хоть чуть-чуть поверил мне, сделай все по обычаям твоего племени.

— Принесите волчью шкуру, — приказал Аттила своим телохранителям. — А меч я отдам тебе свой, римлянин. Я не знаю почему, но верю тебе. Хотя -я готов поклясться, что ты не тот, за кого себя выдаешь. Теперь они стояли на развалинах Рима. Оба запахнутые в волчьи шкуры — знак клана Аттилы. Вождь повернулся к своему телохранителю и улыбнулся:

— Ты держишь свое слово, друг.

— Так предписывает мне моя совесть. Тебе нравится горящий Рим?

— О да, это незабываемое зрелище. Я в жизни не видел большей красоты. Я отдал город на разграбление своим воинам. Мне здесь ничего не нужно. Ведь мы пойдем дальше?

— Мы? — Телохранитель улыбнулся. — Нет, Аттила Гунн, я обещал тебе Рим — вот он. А я ухожу.

— Почему? — Голос сурового вождя прозвучал как писк обиженного ребенка. — Ты столько раз загораживал меня от смерти: от яда в чаше, от летящей стрелы, от предательского кинжала. Мне не найти лучше телохранителя, чем ты.

— Теперь тебе ничего не страшно. Ты сам стал смертью. И будешь сеять ее, Я предрекаю тебе великое будущее. Ты будешь первым королем на руинах Рима, твое имя войдет в летописи. И еще... Ты умрешь своей смертью.

— Ты все-таки уходишь?

— Да, мой Путь зовет меня в иные степи, где правят другие боги.

— Но скажи мне на прощанье, кто ты?

— Я дух, дух степи и войны. Я пришел, чтобы возвысить тебя, так требует мой Хозяин. Это история, Аттила. Против нее бессильны клинки. Ты первый король Нового времени. Король на развалинах прошлого мира. Прощай.

Телохранитель Аттилы ехал через горящий Рим. То и дело ему навстречу попадались воины, грабящие дома или насилующие женщин прямо на мостовой. Телохранитель ехал молча. За спиной у него в ножнах покоился меч Аттилы. Что ж, свою задачу он выполнил. Того требовала история, того требовал этот мир и конечно же Хозяин.

Дым и чад над городом еще долго стоял позади него. А бывший телохранитель Аттилы несся на своем жеребце подальше от войны.

Пятница прошла незаметно. Хотя, после того как большинство из тех, кто соизволил проявиться официально, решили избрать для встреч иное место, многое изменилось. У Олега не первый раз возникло впечатление, что он лидер. Впрочем, как можно быть лидером среди свободных существ, которые живут вечно и перерождаются в других местах лишь по воле судьбы? Самоорганизация социума неизменно возникает, когда приверженцев одной культуры становится слишком много, но как свести вместе удачливого бизнесмена и парня в потертой джинсовке? Только ради того, что мы, мол, все не люди? Никому это, по сути, не важно. А кому важно — спихнули все на Олега.

Да, это важно — и нейтральное место, и возможность поговорить. Особенно для Первых. Олег встречал некоторых из них, которые, как и он, приняли дар людей и живут, перерождаясь. Но никто, никто из них не мог ему объяснить — зачем. А Олег мог сказать. Он отказался от бессмертия Первых, бессмертия, когда даже смертельная рана — это всего лишь уход за грань и возвращение туда же и в том же теле. Он сменял такие возможности на жизнь, в которой ты умираешь как человек и потом первые годы не помнишь, кто ты есть. Он взял себе эту ношу ради того, чтобы ПОНЯТЬ ЛЮДЕЙ. Никто не задавался таким вопросом, разве что Одэнер, но его теперь нет. Ладно, Дорога, по крайней мере у Первых, только одна. У Вторых свой путь.

Но Олега сейчас волновали вполне людские дела. В эту субботу состоится встреча выпускников школы, и, несмотря на то что школу Олег не очень-то любил, ему хотелось посмотреть, как будут общаться люди после долгой разлуки.

Встреча была назначена на пять вечера. Все-таки выходные на местной работе очень даже нужны. Странно, когда Олег плавал в качестве раба на галере и семь дней в неделю лишь слышал надоевший до смерти ритм барабана, об этом никто не задумывался.

Одному жить тяжело, даже если ты знаешь, что это твой дом и никто тебя отсюда не выгонит. Готовить, убирать для занятого человека, у которого помимо работы хватает еще проблем с вечностью, очень тяжело. Хорошо, что в бабушкиной квартире, где Олег сделал ремонт и устроил все по собственному вкусу, появилась некая тетя Зина. Подружка бабушки, которая за символическую плату, по крайней мере символическую для Олега, выполняла обязанности домработницы: платила за квартиру, убирала, мыла, стирала и готовила. Тетя Зина была настоящим сокровищем для холостяка с опытом одинокой жизни во множестве веков. К родителям Олег ездил регулярно, однако не так часто, как следовало бы, поскольку они перебрались за город. А машины Олег напрочь не переносил. Он снабдил их сотовым с прямым номером и звонил ежедневно, к тому же отдавал им весомую часть зарплаты, и они никогда не жаловались.

После завтрака Олег повалялся на диване, почитал очередную книжку с полки. Там стояло огромное количество томов, которые Олег сам себе обещал прочитать до очередного ухода. В мире, где не бушевали постоянные войны, лучшим занятием в свободное время было чтение.

Едва Олег улегся с книжкой на диване, как по мобильнику, лежащему на столе около компьютера, раздался звонок.

Олег недовольно взял трубку:

— Але!

— Виталий тебя приветствует!