Вот так и крутимся…

— Похоже, ты на жизнь жалуешься…

— Да нет, старик, сам знаю — служба такая. Второй тип — взрывы. Как правило, применяется бомба с дис-танционным управлением. Используют промышленную взрывчатку, тротиловые прессованные шашки "ТПО3 и «ТП-400», литые «ТГ-500», аммониты, гексопласты, ну и армейские, конечно, — тен, тетрил, плаксид… есте ственно, модифицируют взрывное устройство: тут нам работать сложно, но не безнадежно, — тип взрывчатки, характер можно определить после взрыва специальными аэрозолями типа «Экспрей», ну а дальше — по цепочке: места использования и хранения данного взрывчатого вещества, хищения и утечки…

— Кропотливая работенка…

— Да, не апельсин очистить… Но в принципе — на исполнителя выйти можно…

Понятно, если грохнули персЯ ну и убийство получило широкий резонанс — тут тебе и люди, и техника, и ФСК, и военная контрразведка, работаем без трений — все ж одну земельку носом роем… Да не мы одни — у жертв своя «служба безопасности» имеется, свои источники, свои информаторы, и отчета давать никому не нужно…

Тоже работают… На результат.

— И кто успешнее?

— Да когда как… Сам знаешь… Наверняка не угадать…

— Но и прогадать нельзя.

— Делаем, Олег, что можем. И что не можем — тоже. Кругов смотрит на затухающие угольки костерка. Берет коньяк, наливает чуть больше половины.

— Тебе плеснуть?

— На донышко.

— Ну а теперь слушай, кого, как… Последний месяц, говоришь, интересует?

— Крайний.

— Ну крайний, так крайний. Запоминай…

Игорь говорит коротко и точно, не забывая существенных деталей, по часам, сутки за сутками… Оценку дает тоже немногословно, но мотивирует…

Внимаю молча. Словно спецбюллетень читаю — для служебного пользования.

Раньше они так и назывались — СПб. Под номерами и кодовыми обозначениями. Смотря кто какую тему отрабатывает. Дополнительные агентурные данные к открытой аналитической разработке. Бывали уже систематизированные, чаще — сырые.

Крутов перечисляет сейчас не просто сырые — «мокрые». Чувствую я себя в этой «воде» неважно, — то, что для Игоря очевидно, он не объясняет; уже начинаю «тонуть».

— Стоп, Игорек… Дай переварить… Да, и вот еще… Обрати, пожалуйста, внимание на случаи с особым профессионализмом исполнения. Неординарные, замаскированные под стандарт… То, что тебя беспокоит…

Крутов смотрит на меня внимательно.

— Это твои прикидки или имеешь что сказать?

— Прикидки, но достаточно мотивированные.

— Случаи, говоришь… Да, такие есть. Концы с концами сходятся, но в том-то и штука, что как-то нарочито, что ли… Ну а особый профессионализм — это там, где работали люди или человек, прошедший подготовку в спецподразделениях либо спецслужбах…

— Их что-то выделяет?

— Да, но не почерк, его-то каждый раз меняют… Я бы сказал — особая тщательность исполнения. Ювелирная работа. Таких людей очень немного, это одиночки… Даже контакты с заказчиком, по-видимому, стараются проводить «заочно»; их профессионализм — лучшая гарантия хорошо сделанной работы для одной стороны, оплаты — для другой. Полагаю, время от времени эти «волки» работают с кем-то в паре — так результативнее.

— Игорь, вспоминай, что похоже на стереотип, но не вписывается…

— Многое, Дрон, многое… Ряд «хулиганских» нападений с трупами в итоге: понимаешь, что получается, — злостное хулиганство плюс непредумышленное убийство, а это совсем другие сроки и кары, чем теракт или умышленная «мокрота»… Несколько самоубийств… Одно особливо не вписывается: парень тридцати с небольшим, красавец, спортсмен, девки косяками, очень небедный — сиганул с шестнадцатого этажа… Алкоголь в крови, но немного… Ни причин, ни мотивов…

— Псих?

— Нормален… был. Ну да это еще в сентябре произошло, ты на пляжах загорал.

— Имя не вспомнишь?

— Козловский, как певца. А звали… Димитрий… нет…как-то на «сэ»…

— Сергей? Саша?

— Денис! Ну да, Денис!

— На «сэ», — подкалываю я. Судя по описанию, тот самый Денис, что «выплывал» в разговоре с Леной. На чердаке у Тимофеича… Да, славная была погодка, не то что теперь…

— Так «лошадиная фамилия»… Да и пашу я тоже как лошадь. Ненормированно.

Пока друг какой не объявится — ужином угостить. На природе. Под мокрый снег с дождем…

— Романтика — сестра юности… — констатирую я.

— И любовница дурости, — дополняет Крутов.

— Ну ты ци-и-и-ник…

— Похлебай с мое…

— Вот уж нет. Кесарю — кесарево, а что положено быку — так это телка.

— Хм… хорошо, что напомнил… О «телках», кстати. Тут вообще-то «замочили» одну, причем совсем не в тему. Да. и вообще, день был странный какой-то… Полная несвя-зуха… «Жмуров» — воз и маленькая тележка.

— Излагай.

— Линда Клаунснакайте, тридцати четырех лет, убита с близкого расстояния из пистолета, вероятно, с глушителем, типа офицерский «вальтер» образца 1938 года.

— Не частое оружие…

— Да сейчас чего только нет! Хотя — такой «вальтер», ты прав, редкость.

Пойдем дальше. Убили ее у мусорных баков, в каком-то проулке пустынном, труп пролежал часа три, пока обнаружили… Да, и еще — на ней не было белья.

— Изнасилование?

— В том-то и дело, что нет, она просто его не надела.

— Да сейчас многие девчонки трусики не носят — только чулки. Этакий французский шик — ресторан, длинное платье…

— Не гони, лютый. Не об том бакланишь, — смеется Игорь.

— А ты «феней» не стращай. Дело говори.

— Холодно на улице было. Дрон, минус три, а на ней — ни колготок, ни трусов — юбка, плащ… Красиво?..

— Наверное. Только холодно — отморозить чего могла. Да не успела.

— Мы наводили справки об этой Линде, само дело райотдел взял потом, — дама была очень нсбедная, ну а насчет потрахаться — весьма необузданных нравов, даже по нашим временам. Бисексуалка, садомазохистка…

— У богатых — свои причуды, — говорю я, а сам вспоминаю Приморск и тамошний «веселый особнячок»… — А чем она занималась, небедная эта?

— Да как все — импорт-экспорт, не моя это епархия. У ребят, конечно, спрашивал, фирма богатая. Да не в том дело — эта бикса с утра уже отымела мальчишечку шестнадцати годов и девчонку девятнадцати…

— И, забыв одеться, пошла по холодку — проветрить гениталии…

— Дрон, не перебивай. Баба была со сдвигом на сексе, оно понятно…

— И естественно…