хотелось обругать этого сытого человека, и, хлопнув дверью, уйти, но… Вспомнив мучения С. А., я еще любезнее начала буквально «просить» понять безвыходное положение такого таланта, как Есенин. «Все они таланты! – буркнул Попов и, написав что-то на пачке бумаг, дал их мне: «Пойдите в Краснопресненское МУНИ» (Районное Управление недвижимыми имуществами). Я взяла бумаги.

Угол Кузнецкого Моста и Неглинной улицы

Два экземпляра письма Грандова (во ВЦИК и в секретариат Троцкого), бумажка Моссовета с просьбой «по возможности просьбу удовлетворить», надпись ВЦИК «направляем по назначению для исполнения» и просьба от секретариата Троцкого «дать квартиру ввиду особой нуждаемости» – вот документы, очутившиеся у меня. Поверх всего написано: «В Краснопресненское РУНИ. Из имеющейся площади – в очередь – удовлетворить просьбу Есенина. Попов». Решила: ну, с такими «ходатайствами» через 2 часа у меня будет квартира для Есенина. И только через месяц почти еженедельного хождения в РУНИ я поняла, что эту стену никакими секретариатами не прошибешь».

Есенин был обречен. Карл Радек «Бездомные люди»: «Есенин умер, ибо ему не для чего было жить. Он вышел из деревни, потерял с ней связь, но не пустил никаких корней в городе. Нельзя пускать корни в асфальт. А он в городе не знал ничего другого, кроме асфальта и кабака. Он пел, как поет птица. Связи с обществом у него не было, он пел не для него. Он пел потому, что ему хотелось радовать себя, ловить самок. И когда, наконец, это ему надоело, он перестал петь».

Слова человека, которого часто видели в баре на Пушкинской площади с мальчишкой Приблудным и который, имея жену, считался мужем красавицы Ларисы Рейснер?! Это называется «двойная мораль»!

Пивная близ памятника Н.В. Гоголю…

Пречистенский бульвар, дом 31 и 33

Где же была эта пивная? Поскольку на четной стороне бульвара напротив памятника глухая стена тянется к углу Знаменки, и виден за ней длинный корпус Александровского военного училища, то ищем на нечетной стороне. Получается – дом 33.

Из воспоминаний Ивана Грузинова: «Лето. Пивная близ памятника Гоголю. Есенин, обращаясь к начинающему поэту, рассказывает, как Александр Блок учил его писать лирические стихи.

– Иногда важно, чтобы молодому поэту более опытный поэт показал, как нужно писать стихи. Вот меня, например, учил писать лирические стихи Блок, когда я с ним познакомился в Петербурге и читал ему свои ранние стихи.

– Лирическое стихотворение не должно быть чересчур длинным, – говорил мне Блок. Идеальная мера лирического стихотворения 20 строк.

– Если стихотворение начинающего поэта будет очень длинным, длиннее 20 строк, оно, безусловно, потеряет лирическую напряженность, оно станет бледным и водянистым. Учись быть кратким!

– В стихотворении, имеющем от 3 до 5 четверостиший, можно все сказать, что чувствуешь, можно выразить определенную настроенность, можно развить ту или иную мысль. Это на первых порах. Потом, через год, через два, когда окрепнешь, когда научишься писать стихотворения в 20 строк, – тогда уже можешь испытать свои силы, можешь начинать писать более длинные лирические вещи.

Помни: идеальная мера лирического стихотворения – 20 строк».

Памятник Н.В. Гоголю скульптора Н. Андреева еще стоит на Пречистенском бульваре, его заменят в 1951 году

Памятник Н.В. Гоголю (скульптор Н. Томский) стоит на месте прежнего памятника

Гоголевский бульвар, дома 31 и 33

Единственным молодым поэтом, которого пестовал Сергей Есенин, был юный украинский самородок Яков Овчаренко, известный благодаря покровительству Валерия Брюсова и Есенина всей пишущей Москве под псевдонимом Иван Приблудный. Несмотря на отсутствие законченного начального образования, Брюсов принял бойкого паренька в Высший литературно-художественный институт слушателем, и на многое в бесшабашном и расхлябанном поведении юноши закрывал глаза. Сергей Есенин, уважая талант, расцветающий в этом плохо воспитанном недоучке, тоже очень многое прощал ему: воровство, ложь, самоуверенность, неблагодарность. А юноша боготворил своего наставника и ходил по пятам за своим божеством. Близость творчества Сергея Есенина и Ивана Приблудного – очевидна. Приблудный хорошо усвоил уроки своего наставника.

«Альказар»

Угол Тверской улицы и Садовой-Триумфальной

Театр-ваьете «Альказар» открылся в 1910 году в Москве на углу Тверской и Садовой-Триумфальной, напротив современного Театра Сатиры, в трехэтажном здании. На небольшой сцене театра выступали чечеточники, куплетисты, танцоры, певцы, цирковые артисты. Посетителей привлекал и одноименный ресторан с отменной кухней, общим залом, кабинетами, бильярдом, работающий до 4-х часов утра.

После 1917 года «Альказар» ненадолго закрыли, но вскоре стали использовать как сценическую площадку для разных театров – Малого, «Синей блузы»… С 1922 года в здании находилась Первая студия Московского художественного театра. В 1925 году в этих стенах открылся эстрадный театр «Альказар». Ресторан возродился еще в годы нэпа. Друг Сергея Есенина поэт Алексей Ганин характеризовал «Альказар» так: «Что там были за люди, я не знаю. Какие-то расфранченные дамы, актрисы, артисты, художники, поэты, иностранные представители печати. Все это гудело, вертелось, был пьяный угар и смертельная тоска».

В своих записках поэт Иван Грузинов называет «Альказар» пивной?! Из сборника воспоминаний о Есенине 1926 года: «1924 год. Лето. Угол Тверской и Триумфальной-Садовой. Пивная. Тусклый день. Два-три посетителя… Никому нет никакого дела до поэзии. И как-то странно, что только мы, чудаки или одержимые, спорим втроем за парой пива, в углу у окна: Есенин, А.М. Сахаров и я. Есенин читает новую поэму «Гуляй-поле». Тема поэмы: Россия в Гражданскую войну. Есенин утверждал, что через несколько дней поэма будет готова полностью».

Полный текст поэмы неизвестен. Сохранился лишь отрывок под названием «Ленин». Поэма «Гуляй-поле» была посвящена махновщине. По названию Екатеринославской губернии – места рождения Махно, куда он вернулся в 1917 году организовывать там вооруженный отряд анархистов. Образ Махно давно будоражил воображение Сергея Есенина.

Вот еще одна любопытная встреча в «Альказаре», описанная Грузиновым: «Есенин, я и молодой поэт Чекрыгин в пивной на углу Тверской и Садовой. Тяготила скука и жара. Поэт Чекрыгин был странный человек. Поэт Чекрыгин был фантастическая фигура. Худенький, бледный, задавленный, пришибленный. Чем? Жизнью? Дурной наследственностью? В грош не ставил свою жизнь. Он мог предложить воспользоваться ею кому угодно, как один из героев Достоевского. Поэт Чекрыгин был бездомный человек, ночевал, где придется. Он вызывал к себе неодолимую жалость. Трудно было его не жалеть. Он всегда как-то неожиданно подходил к нам.

Здание бывшего Театра-варьете «Альказар»

Ловил нас на улицах, появлялся внезапно. Трудно было скрыться от