Вечером, как ни в чем не бывало, напевая веселую песенку, Рената своим ключом открыла дверь Стасовой квартиры. Он ждал ее, сидя в кресле. Спокойно, не срываясь на крик, он объяснил девушке, что не привык иметь дело со шлюхами.

До сих пор у Стаса перед глазами стоит ставшее вдруг таким жалким лицо Ренаты.

– Зачем ты придумал всю эту мерзость? Если я надоела тебе, скажи просто, и я уйду. Но зачем оскорблять?

Если бы Стас не видел своими глазами девушку в объятиях кожаного рокера, он бы поверил ей на все сто. Но какова артистка! Парень брезгливо сморщился, вспомнив потные руки, шарящие по телу его Ренаты. Заметив эту гримасу, девушка, казалось, сошла с ума. Взвизгнув, она бросилась на бывшего жениха, расцарапала ему грудь, лицо. Не ожидавший такого натиска Стас оттолкнул ее. Честно сказать, он даже ударил ее пару раз, чтобы прекратить эту истерику. Рената зарыдала и скорчилась на полу в уголке. Растерявшийся парень не знал, как вести себя в такой ситуации. Не утешать же ее, в самом деле!

– Успокоишься, собирай свои манатки и убирайся отсюда. Ключи оставишь, дверь захлопнешь, – бросил Стас через плечо, избегая смотреть на скрючившуюся в углу фигурку, вышел и закрыл дверь.

За следующие два часа он обошел все близлежащие кафе, на месте ему не сиделось. Выпив порцию-другую алкоголя, Стас поднимался и брел в следующую точку. Набрался он изрядно. Когда подходил к дому, ноги его чувствительно заплетались. Свет в окнах не горит, отметил он. Значит, нахалка убралась, ну и славно. Сейчас он донесет свое тело до дивана, выспится и наконец забудет всю эту неприятную историю. Завтра на работу, жизнь продолжается. Даже хорошо, что так получилось, хуже было бы, случись все это после свадьбы. Размышляя таким образом, он, изрядно попотев у двери (ключ никак не желал попадать в замочную скважину), наконец вошел в квартиру. Не снимая ботинок, на автопилоте, он прошел в зал и включил свет. Вся комната, как в фильме ужасов, была залита кровью. В центре неестественно красного кровавого пятна вниз лицом лежала Рената. Рядом с ней валялся кухонный нож, покрытый бурыми подсыхающими пятнами. Волна ужаса вынесла Стаса обратно на улицу. Сколько он просидел там, словно приклеенный к скамейке, парень даже не представлял. В себя он пришел от деликатного постукивания по плечу.

– Мужчина, не подскажете, какой код на двери в подъезде? Я звоню, но мне никто не отвечает.

Стас поднял на женщину тяжелые веки и закричал от ужаса: перед ним стояла... Рената. Наверное, он лишился чувств. Помнит только какую-то таблетку, которую дала ему женщина, пытаясь успокоить. Видимо, потом он рассказал ей обо всем, что случилось. Стас ничего не помнил. Очнулся окончательно парень только в коммуне. У него был горячечный бред, женщина, оказавшаяся Тамарой, лечила его своими отварами. Позднее, когда психика его вполне нормализовалась, Стас узнал, как все было на самом деле.

Тамара и Рената были близнецами. В тот день в кабачке произошла роковая ошибка. Он видел вовсе не Ренату, а Тамару. Бедная девушка действительно была не виновата. Оскорбленная до глубины души, она решила отомстить любимому, пусть даже ценой собственной жизни. Она покончила с собой, обставив все как убийство. Начала Рената с того, что набрала номер сестры, истерично выкрикнула, что Стас избивает ее и грозится убить. Прокричав адрес, она умоляла сестру побыстрее приехать и спасти ей жизнь. Потом связь прервалась. Подъехав на такси к дому Стаса, Тамара и застала его у подъезда на скамейке. Выслушав его, она позвонила брату, вместе с ним поднялась в квартиру. Затем Влад отвез Стаса в коммуну, а Тамара вызвала милицию и заявила, что сестра на ее глазах покончила с собой. Во время следствия и похорон Стас лежал в деревне в бессознательном состоянии. Когда следствие было окончательно завершено, и прошло некоторое время, Стас попросил Влада заняться его делами. Он боялся и не желал возвращаться в квартиру, где все это случилось. Даже улицы города, по которым он ходил с Ренатой, были ему неприятны. Стас позвонил другу, с которым вместе занимался бизнесом, сообщил, что выходит из дела, и попросил через Влада по возможности передать его часть денег, квартирой по доверенности тоже вызвался заниматься Влад. Стас ни на минуту не покидал коммуну, даже нотариуса привозили к нему в домик.

Огромную квартиру не так просто продать за те деньги, которые она стоит. Поэтому дело растянулось почти на полгода. Хотя Стас и уверял, что согласен на любые деньги, Влад все же продал квартиру за ее реальную стоимость.

Когда здоровье парня стало вполне сносным, он не раз спрашивал Тамару, почему они ему так помогают.

– Если бы Влад не увез тебя, ты сейчас наверняка сидел бы в тюрьме. В таком состоянии в милиции ты сказал бы все, что они захотели. Под ногтями у Ренаты остатки твоей кожи, она ведь поцарапала тебя, кухонный нож с твоими отпечатками... Все факты против тебя, да еще звонок мне.

– Почему ты мне поверила?

– Я хорошо знала свою сестру, – просто ответила Тамара. – Она была авантюристкой и шизофреничкой. Мы, конечно, любили ее, но не понимали.

– Тамара, я страшно виню себя в смерти Ренаты. Выслушай я ее, не оскорби, она была бы жива.

– Не вини себя, – устало отмахнулась Тамара. – Все под Богом ходим. Она могла сказать, что у нее есть сестра, и вы во всем бы разобрались. Правда? Но она так ненавидела нас с Владом, что предпочла умереть, но не признаться в родстве.

– За что можно так ненавидеть?

– Это наше семейное дело, – сухо ответила Тамара. – Одно могу сказать: ты не слишком виноват в ее смерти. Она умерла от болезни. Ее болезнь называется «ненависть». Но в город пока возвращаться не советую, мало ли что, вдруг какие свидетели всплывут, сиди пока тут, мы подтвердим, что в тот день, как я уже и заявила в милиции, ты был болен и лежал здесь.

Стас был очень благодарен Тамаре за такое отношение и в разговорах с Мариной всегда отзывался о ней с большой теплотой.

* * *

Марина чувствовала себя в коммуне вполне комфортно... Ну если только не считать тех мучительных предрассветных часов, когда не могла уснуть и к сердцу вдруг подкатывала тоска. Ее немного пугало то, что тоска день ото дня становилась все глубже...

Марине казалось, что все дело в той женщине, в Нелли, ради которой, собственно, и позвала ее в коммуну Тамара. Марина с радостью согласилась ухаживать за больной невесткой своей наставницы. А теперь отчего-то эта женщина стала ее пугать. Хоть Тамара и советовала Марине не слушать Неллин бред, пропускать мимо ушей, мало ли что скажет больной человек... Но порой все же становилось жутковато. Иногда действительно казалось, что Нелли тронулась умом, все твердила о беременности, напевала классические арии, даже с матерью своей вроде беседовала. Марина старалась не вслушиваться, но все равно было неприятно. А порой, особенно по утрам, у больной вдруг становился такой осмысленный взгляд! И речь звучала вполне связно. В такие моменты Марина боялась ее еще больше.

– Девочка, ты такая молодая, красивая, у тебя вся жизнь впереди, что держит тебя рядом с этими чудовищами и извращенцами? Чем они загадили твою судьбу? У тебя есть дети? – Чувствовалось, что слова даются женщине с трудом.