865 год, 28 февраля, Самарра

Правитель великого и могущественного Аббасидского халифата Ахмад аль-Мустаин Биллах сидел на мягких подушках и пил кумыс. Как обычно. Ибо был всего лишь свадебным генералом в этом государстве, а не его настоящим повелителем. А еще он очень внимательно смотрел и слушал, стараясь не выдать своего отношения к ситуации с этим «наследником Константинополя», которая складывалась как нельзя лучше. Для него. Однако советники славного халифа и его командиры неистовствовали…

– В Константинополе говорят, что этот гяур[37] собирается идти завоевывать Иерусалим! – воскликнул один из командиров.

– Пусть идет! Там мы ему голову и отрежем! – хохотнул другой.

– Отрежешь! Как же, – скептически возразил третий.

– А ты его боишься? – завелся второй.

– Ты слышал о том, что эти дикие северяне, что поклоняются многим богам, всего несколько лет назад наводили ужас на запад Средиземного моря? Не слышал? Так вот я говорю. Наводили. И ладно бы на честных людей. Так нет. Эти дикари даже местных пиратов, что лютовали многие годы, разгромили и ограбили.

– И какое отношение этот выродок имеет к северянам, что лютовали на западе?

– Так он дважды их бил!

– Их? Конкретно тех, кто разбил балеарских пиратов?

– Нет.

– Вот и все! Побил он так каких-то дикарей лесных. И что? Нам теперь его бояться?

– Вообще-то он разбил двух эмиров, могущество и влияние которых было велико. Более того, они были более славные и уважаемые, чем тот повелитель северных разбойников, что грабил запад Средиземного моря. Пиратов Балеарских островов разбил всего лишь сын одного из северных эмиров. А Василий побил двух отцов.

– Говорят, – осторожно заметил один из советников, – что эти северные разбойники совершенно житья не дают никому в тех краях. И нам бы не давали, если бы плавать сюда было не так далеко.

– Так бы уж и не давали? – намного спокойнее спросил тот, второй командир, что бравировал поначалу.

– Люди книги[38] от них страдают. Их не спасают ни крепости, ни войска. И все земли франков в пожаре. Острова же Британии разорены до совершенного ничтожества. Там им грабить уже нечего, вот они и стали прорываться в Средиземное море. И их тут нечем останавливать.

– Они настолько хороши?

– Говорят, что они продали душу демонам за воинскую доблесть и в бою не знают страха. Поговаривают, что плену они предпочитают самоубийство. И чтут высшей доблестью – умереть, не выпуская оружия из рук. Сложно сражаться с теми, кто не боится смерти. С теми, кто почитает смерть воротами в дружину их демонического покровителя. И нет для них большей радости, чем встать с ним в один строй и биться против его врагов.

– Безумцы какие-то… – покачал головой второй советник.

– А еще они очень любят грабить.

– И Василий бил этих северян. И теперь он решил идти войной на нас. Хуже того, поговаривают, что с ним в этот поход пойдет тот самый сын северного эмира, что разбил балеарских пиратов. И отец его. И братья. Что представляется угрозой крайне серьезной.

– Разве они смогут выстоять против нашей армии? – наигранно, но очень реалистично удивился халиф.

– Нет, о великий, – скривился от этих слов один из самых уважаемых командиров тюркских наемников. Скосившись на откровенно усмехающегося представителя арабов, что стоял напротив него. – Но разве мы знаем, куда пойдут эти воины?

– Слухи, что ходят по Константинополю…

– Это просто слухи, – перебил советника этот командир. – Откуда мы знаем? Может быть, их специально распускают, чтобы ввести нас в заблуждение? Чтобы мы увели свою армию куда-нибудь подальше? Разве мы сами не стараемся запутать своего врага? Если этот Василий так хорош, то что ему мешает поступать так же?

– И куда он может привести войска? – спросил халиф.

– В Константинополе и Афинах идут сборы, – произнес первый советник. – Сам Василевс и дом Сарантапехос собирают отряды в помощь Василию.

– И корабли, – заметил второй советник.

– И корабли, – кивнул первый советник, соглашаясь с дополнением.

– Это говорит только о том, что место, которое они атакуют, будет доступно с моря или большой реки. Они могут атаковать что угодно. И если Василий не дурак, то в Иерусалим он не пойдет. Зачем? Ведь там его будем ждать мы.

– А куда он пойдет? – поинтересовался халиф.

– Куда угодно, – пожав плечами, ответил этот командир. – Я слышал, что он заключил союз с хазарами, после того как нанес им тяжелое поражение. Наверняка он знает, что Хорезмшах со своими союзниками разбил хазар и переправился через Ателью[39]. Так что он может отправиться и туда.

– Вздор! – воскликнул другой из офицеров. – Если северяне любят грабить, то что им тот Итиль? Он совершенно разорен. А больше ничего крупного там нет.

– С Дона на Ателью короткий волок. А оттуда можно в Хазарское море[40] пойти и разграбить его южное побережье. Их ведь там никто не ожидает. А то и вообще – наведаться домой к Хорезмшаху, пока его войско в походе.

– И идти к нему через пустыню? Пешком?

– Там караванный путь и источники воды. Да и противников у Хорезмшаха хватает. Наверняка проводники и помощники объявятся.

– Нет. Вряд ли, – покачал головой другой уважаемый офицер.

– Да, поход на Ателью совсем не обязателен. Я сказал про него, только показывая – Василий может пойти куда угодно. И на Ателью, спустившись дальше в Хазарское море. И в Трапезунд, где, соединившись с союзными армянами, выйти к верховьям Тигра и Евфрата, угрожая Самарре и Багдаду. И на Иерусалим. Ведь мы можем не поверить, что он туда идет, и не выставить туда войск. И вообще – куда угодно. Да хоть в Магриб[41] или Италию.

– Италию?

– Конечно. Мы ведь думаем, что он пойдет на нас. И поэтому будем готовиться. Отзовем Хорезмшаха. Соберем все силы. Потратим массу денег, ожидая его. А он возьмет и поплывет просто в Италию. Ведь там тоже есть что грабить. Тот же Рим. Который после этого упадет в руки Вардана, как перезрелое яблоко. Как и вся остальная Италия. Ромеи ведь контролируют только юг Италии. Если нанести лонгобардам поражение и занять Рим – подчинить этот полуостров будет для ромеев несложно. Лонгобарды сами пойдут под их руку. А правители франков слишком слабы, чтобы этому воспротивится.