– Я, конечно, не такой снайпер, как Флинт, но уж в упор не промахнусь, – довольно гоготнул бандит, вытащив из кармана своего длиннополого плаща собственный револьвер Сергея.

Больше он ничего не успел сказать. Касарин, выбросив вперед руку, выдернул торчащий из земли нож и, продолжая то же движение, всадил его мародеру в левый бок. Грудь, как он и ожидал, пронзила боль, но ее вполне можно было терпеть.

Мародер охнул и захрипел, издав звук, какой издает пробитая автомобильная камера, а потом начал заваливаться вперед. Сергей слишком поздно это заметил, и бандит повалился на него, придавив к земле всей своей тушей. Правая ладонь, которой он сжимал нож, стала мокрой и липкой. «Кровь», – сообразил Сергей. Вслед за этой пришла другая мысль: «Я только что убил человека!» Но испуг быстро прошел. «Да, убил, – сказал себе Сергей и еще раз твердо повторил это. – Убил, потому что иначе он убил бы меня самого. Это как в схватке с зубатым или любым другим монстром: если не убьешь ты, убьют тебя. Именно так сказал бы отец...» На мгновение Сереге даже показалось, что он отчетливо услышал голос полковника Касарина.

Сергей уперся руками в грудь бандита и столкнул с себя его грузное тело, которое, похоже, весило в полтора, а то и в два раза больше него. Налобный фонарь слетел с головы мародера и теперь светил ему в лицо. Глаза бандита закатились, на губах выступила кровавая пена, но больше всего крови вытекло из раны в боку, откуда торчала рукоятка ножа.

«Мертвецы ничего не отдают просто так», – вспомнил Сергей слова Полины. «Но это мой нож! – мысленно возразил он ей и самому себе. – И мой револьвер!»

Он снова нацепил ремень с кобурой и вставил туда револьвер, вывалившийся из руки бандита, потом подобрал выброшенный им рисунок, немного помедлил, собираясь с духом, после чего решительно выдернул нож у него из раны. Мародер снова захрипел – значит, был еще жив. И хотя это наблюдение никак не отразилось на решимости Сергея, он почувствовал облегчение. Больше не испытывая сомнений, Касарин подобрал налобный фонарь бандита (запасные фонари и батареи к ним лишними не бывают), а потом и автомат. Тот был хорош! Не примитивный «калаш», который он отдал Полине, а его последняя предвоенная модификация с улучшенными характеристиками точности и кучности стрельбы и, что самое главное, со съемным подствольным фонарем, дающим остронаправленный луч яркого света. На Сибирской, да практически на любой станции метро, такой автомат стоил бы дороже всего снаряжения, с которым Сергей отправился к Маршальской. Он бережно взвесил в руках новый трофей, привыкая к несколько отличной от своего прежнего «калаша» балансировке, и повесил оружие себе на плечо.

Пора было убираться, пока Флинт или его подручные не вернулись за своим отставшим подельником. Но как можно было уйти, не выяснив судьбу Полины?! Шестое чувство подсказывало Сергею, что ей сейчас гораздо хуже, чем ему. Может быть, даже хуже, чем в камере в Роще, когда ее собирались повесить. Несмотря на ласковый голос и нарочито обходительные манеры, Флинт совсем не походил на человека, который вежливо обращается с пленниками. Скорее – на палача, наслаждающегося муками своих жертв.

Сергей склонился к лежащему на земле раненому:

– Куда Флинт увел Полину?

Тот молчал, явно, не понимая его.

– Девушку, которая была со мной?!

Вновь никакого ответа. Да и слышит ли его бандит? Наверное, для начала нужно привести мерзавца в чувство, но Сергей совершенно не представлял, как это сделать. И тут он услышал голос. Даже не голос, а стон. Но это был стон Полины! Звук донесся откуда-то справа, из темноты, и Сергей, не раздумывая, ринулся туда.

В правой боковой стене туннеля обнаружилось незаметное на первый взгляд отверстие, довольно узкое, но вполне достаточное, чтобы даже такой здоровый боров, как тот, который только что пытался ограбить и убить его, а теперь сам подыхал с дырой в боку, протиснулся туда. Похоже, именно оттуда появились Флинт и его подручные и туда же, надо полагать, ретировались. Сергей заглянул внутрь. Перед ним открылся еще более узкий проход, уходящий куда-то в темноту. Разглядеть, куда он ведет, без мощного фонаря было невозможно, но Сергей не стал зажигать подствольник, чтобы не обнаружить себя перед бандитами. Он настороженно прислушался, надеясь снова услышать голос Полины и одновременно боясь этого. Но из прохода не доносилось ни звука. Сергей погасил трофейный фонарь и, сдернув с плеча автомат, осторожно двинулся вперед. Идти приходилось практически на ощупь, и вскоре он вынужден был сменить автомат на свой старый револьвер, чтобы освободить хотя бы одну руку. Когда-то Секач по просьбе отца специально учил его ходить бесшумно – умение передвигаться, не издавая звуков, для сталкеров является жизненно необходимым. Но то ли наука была слишком сложной, то ли Сергей оказался недостаточно способным учеником: сейчас каждый его шаг гулко отдавался в тиши туннеля. Сергей с завистью подумал о кедах Полины на мягкой, эластичной подошве, потом остановился, снял свои грубые ботинки и, связав их между собой шнурками, повесил себе на шею. К счастью, пол в туннеле оказался ровным, без острых камней и торчащих штырей арматуры, а холод бетона вполне можно было терпеть. Зато босые ноги при ходьбе практически не издавали звуков – Секач бы это оценил.

Вскоре впереди забрезжил мерцающий свет, какой бывает только от открытого огня, а затем Касарин различил и очертания туннеля. Туннель этот пересекался с другим, более широким, под сводом которого тянулись толстые трубы, поддерживаемые снизу выпиленными из шпал опорами. Сергей понял, что вышел к одному из проложенных маршалами водоводов. Внезапно на свет из водоводного туннеля вынырнула рослая фигура с автоматом в руках.

«Сейчас врубит подствольный свет, и конец!» – с холодным ужасом подумал Сергей.

Вместо этого мужчина забросил автомат за спину, повернулся к стене и встал в известной позе. Через секунду Сергей услышал характерный журчащий звук. Почти сразу из-за стены раздался недовольный голос Флинта:

– Лучшего места не нашел?! Может, показать?!

Справляющий нужду бандит что-то виновато пробурчал в ответ, поспешно заправил свое хозяйство в штаны и двинулся к Сергею. Деваться было некуда, и молодой человек вжался в стену, стискивая в мгновенно вспотевшей ладони взведенный револьвер.

А из-за стены вновь донесся голос Флинта, но теперь тот обращался к Полине:

– Крошка, ты думаешь: я с тобой шучу? Так и есть. Ты же знаешь, как я люблю шутить. Сейчас я, шутя, вырву пару твоих хорошеньких ноготков, и ты мне с радостью все расскажешь.

Дальше Сергей слушать не стал. Отделившись от стены, он рванулся вперед. Успел увидеть, как вытянулось лицо копающегося в ширинке бандита, когда он вырос перед ним из темноты, и как взметнулась вверх его сжимающая револьвер рука. В следующее мгновение рука обрушилась вниз, и револьверная рукоятка угодила именно туда, куда и наметил Сергей, – в левый висок противника. Послышался хруст височной кости, бандит беззвучно охнул и повалился вбок на залитую мочой стену. Не тратя время на то, чтобы добить его, хотя сейчас сделать это было проще всего, Сергей перепрыгнул через обмякшее тело и оказался на развилке туннелей. Там, откуда вышел оглушенный бандит, на полу горел масляный фонарь, а рядом, привязанная к поддерживающей трубы деревянной опоре, стояла Полина. Перед ней с миниатюрными железными клещами в руках застыл Флинт, а чуть в стороне с самокруткой в зубах расположился третий член его банды, с интересом наблюдающий за истязанием.