Снова очутившись в библиотеке, он вернулся к десятой главе, но лёгкое покалывание над верхней губой заставило его отложить книгу. Квиллер провел рукой по усам, как бы унимая неприятное ощущение.

– Давайте посидим и поразмышляем, – обратился он к ожидающим его слушателям. – Мы здесь всего двое суток, а усы начинают подавать сигналы.

Тот факт, что в этой квартире было совершено убийство, не волновал Квиллера – его настораживал интерес Коко к этому убийству. Кот знал всё! Сначала он обнаружил кровавое пятно под мебелью, затем золотой браслет, засунутый между подушками дивана. У Коко было чутьё насчёт надёжно припрятанной правды.

У Квиллера после ознакомления с газетными статьями тоже возникли сомнения насчёт жесточайшего убийства «милым, спокойным молодым человеком» своего благодетеля, «лучшего друга», которому он подарил золотой браслет с выгравированным любовным посланием. Росс мог винить в своих неудачах галерею, но это никак не могло стать поводом для убийства. Это Тодд выдал «Прибою» столь ненадежную информацию. Тодд со своей нервической привычкой вечно щипать себя за нос. А что это значит?

Новость же о том, что Ди Бессингер должна была унаследовать «Касабланку», ещё больше насторожила Квиллера. Этой женщине противостояли большие силы. В интересах многих могущественных людей необходимо было убрать её с глаз долой. Даже партнер не соглашался с нею насчёт реставрации старого здания и сейчас планировал перенести галерею в "Ворота Альказара". Но все это ничуть не объясняло того, почему Росс Расмус стал убийцей.

– Как ты считаешь, Коко? – спросил Квиллер.

Кот не слушал. Он выгнул спину и пристально смотрел на входную дверь. Через секунду в дверь раздались отчаянные удары. Квиллер подскочил к ней и распахнул настежь: перед ним с поднятыми кулаками стояла женщина с обезумевшими глазами.

– Дом горит! – закричала она, увидев его.

Стоило женщине из 14-В заорать: «Пожар!» – как Квиллер и сам почувствовал запах дыма и услышал сирены.

– Не вызывайте лифт! – прокричала она, кинувшись к лестнице в развевающемся махровом халате.

Квиллер бесцеремонно сунул кошек в контейнер, схватил пижамную куртку и кинулся вниз по ступеням, решив, что, видимо, бойлерная перегрелась от постоянной борьбы с восточным ветром. На каждом этаже в поток бегущих вливались новые, большей частью ругающиеся или вопящие жильцы.

– Зачем мы удираем? – запротестовал один из них. – Ведь здание пожароустойчиво.

– Мой муж смотрит футбол по телевизору и даже ухом не повёл, – сказала одна женщина. – Я решила: гори ты синим пламенем!

– Запах такой, словно куру жарят, – сообщила другая.

– А пожарная тревога была? Что-то не слышал. Мне в дверь постучал сосед. Вообще-то должны включить сирену…

– Ставлю десятку на то, что Графиня никуда не пойдёт.

К тому времени, как порядком разозленные жильцы спустились на первый этаж, вестибюль гудел от недовольных голосов. Миссис Таттл старалась всех успокоить. Люди представляли пёструю толпу в разной степени дезабилье: женщины в бигуди и без косметики; волосатоногие мужчины в ночных рубашках; старики без зубных протезов; лысые без париков. В своей красной пижаме Квиллер заметно выделялся. Одни держали в руках самое ценное, что у них нашлось, другие – мяучащих кошек. Сиамцы в своём контейнере по такому случаю усиленно вопили и визжали. Среди беглецов находился человек в застиранном полосатом халате, по-видимому, больничном. У мужчины была редеющая шевелюра, бледное лицо и белая заплатка на месте правого уха: Квиллер узнал соседа по столу в японском ресторане.

К счастью для полураздетых жильцов, вестибюль здания находился на его тёплой стороне. Люди, жившие на холодной стороне, грозились принести сюда матрацы и ночевать прямо на полу. Миссис Таттл героически контролировала ситуацию.

Потом отворились двери лифта и из него вышли пожарные в чёрных резиновых плащах и ботинках, с топорами на красных топорищах.

– Можете возвращаться по койкам, ребята, – усмехнулись они. – Курица сгорела, вот и всё.

Но жильцам было бы куда легче, если бы случился настоящий пожар.

– Что? Я протопал вниз шесть этажей из-за какой-то куры?

– Так и знал, что курица. Когда подгорает курятина, я это знаю совершенно точно!

– Кто-нибудь поставил в духовку «доходить», а сам в кабак попёрся, да так и забыл.

– Кто бы это ни был, его нужно вышвырнуть отсюда!

– Не волнуйтесь, скоро нас всех коленом под зад подвинут.

Толпа начала рассасываться: кто-то садился в лифт, кто-то шёл к лестнице, остальные остались в вестибюле, радуясь возможности пообщаться.

Сиамцы, побыв среди разозленных жильцов и орущих кошек, разволновались, расстроились. Квиллер тоже чувствовал себя одиноким и никому не нужным, хотя и не желал признаваться в этом. Посчитав, что Полли звонить уже поздно, он набрал номер Арчи Райкера.

– Как дела в Пикаксе? – спросил он старого друга.

– Я всё ждал от тебя вестей, – сказал редактор. – У нас всё по-старому – снег ещё не выпал.

– Новости, сотрясающие мир?

– Сегодня произошло нечто из ряда вон. Один из лесников заметил возле перекрестка Уайлдкэта лысого орла.

– И что ты сделал? Выпустил экстренный номер?

– Я не стану обращать внимания на циничные замечания. Ты говоришь как горожанин.

– Полли видел?

– Да, сегодня вечером мы собирались в библиотеке. Она показывала слайды, привезённые из Англии. Говорила, что ты ей звонил.

– Что в газете?

– Хикси продала страницу под рекламу сыну Айрис Кобб. Он будет заниматься у нас бизнесом.

– Пусть будет поосторожнее. Он счастливо женат, – сказал Квиллер.

– В колонке, посвященной здоровью, написали о том, что старик Динглберри лёг в больницу на обследование.

– Ха, медсестер он там будет обследовать! Этому старому греховоднику девяносто пять, а он считает, что ему двадцать.

– Как ты-то поживаешь? – спросил Райкер. – Чем занимаешься?

– Ничем особенным. Зашёл сегодня в офис «Прибоя»… Дважды обедал в пресс-клубе… Наткнулся на лейтенанта Хеймса. На Цвингер-бульваре цепь новых ресторанов – тебе бы понравились. Пока что я опробовал кухню Северной Италии и Японии. Почему бы тебе не прилететь на пару дней?

– Сейчас не могу. Готовлю специальный выпуск, посвященный сезону охоты на оленей: мы спонсируем соревнование охотников. Как тебе «Касабланка»?

– Она не так плоха для столь старого здания, к тому же с четырнадцатого этажа закаты выглядят просто потрясающе.

– Этим и хорош город, – сказал Райкер. – Закатами! Они такие необычные из-за той дряни, что загрязняет атмосферу.