– Винни Уингфут, – сказал Руперт. – Манекенщица Живёт на десятом.

– Это её настоящее имя?

– Понятия не имею. Наверное, настоящее.

Если у Квиллера и были мысли об отмщении наглому преступнику, думы о Винни Уингфут их успокоили. На Красном он поднялся к себе на четырнадцатый, рассеянно переоделся в красную пижаму вместо серого костюма и дважды покормил кошек. Себе он заказал пиццу по телефону.

– «Касабланка»? Какой этаж? – спросил приемщик заказов.

– Четырнадцатый.

– В этом здании мы не поднимаемся выше третьего.

– Пришлите ко входу, Я встречу посыльного, – сказал Квиллер.

В качестве разминки он отправился вниз по лестнице и между одиннадцатым и десятым этажами встретил бегуна: тот теперь бегал между этажами. Улучив промежуток среди аэробических вдохов и выдохов, он объяснил:

– Слишком грязно… у парковки… – Потом добавил: – Вы… рано ложитесь… спать?

Только тогда Квиллер заметил фрейдистскую ошибку, вернулся в пентхаус и переодел пижаму.

В вестибюле седовласый мужчина делал полезные для организма упражнения: быстро ходил туда-обратно по всей длине холла, размахивал руками и исполнял какие-то выпады. Несколько оторвавшихся от общей массы прибывших забирали почту. В двери входила азиатка со своими двумя отпрысками, а Эмби, наоборот, собиралась выходить.

– Пыталась вам дозвониться, – сказала она. – Кортни хочет, чтобы я привела вас к нему на ужин в субботу вечером. Помните его? Продавец из магазина "Киппер энд Файн"?

– По какому случаю?

– Просто так. Ему хочется с кем-нибудь посидеть. Да, он бывает временами невыносимым, но обычно еда хорошая – куда лучше той, что готовлю я, – к тому же он знает все городские сплетни.

– Принято, – согласился Квиллер не раздумывая.

– Коктейли в шесть. Приходите без церемоний, добавила она. – Кого-нибудь ждёте?

– Посыльного из пиццерии. Кстати, Эмби, мне стыдно признаться, ведь я так и не знаю вашей фамилии.

– Она произнесла что-то типа «Каубел» (Корозвяк).

– Прошу прощения, по буквам можно?

– К-а-у-б-е-л. Ваша пицца, Квилл. Мне пора бежать. Опаздываю.

Пицца оказалась хороша – пришлось признать, что она куда лучше, чем та, которую он ел в Мускаунти. Сиамцам он дал с неё немного сыра и по кусочку пепперони. Затем включил кофейный агрегат и, взяв с собой кружку душистого напитка, отправился в библиотеку. Ему хотелось изучить скрэбл, в особенности правил подсчёта очков и цену различных букв: он хотел хорошо подготовиться к битве с Графиней. Разложив доску он высыпал костяшки на тиково-хромированную поверхность и принялся составлять кроссворды, пытаясь строить слова по максимуму очков. Коко сидел рядом близоруко наблюдая за игрой. Внезапно кот поднял мордочку и прислушайся. Через минуту-две в дверь постучали.

Из вестибюля никто не звонил, следовательно, это был жилец «Касабланки», и в голове Квиллера пронеслась фантастическая мысль: да это же Винни Уингфут! Затем появилась мысль попроще: Руперт. И все-таки он поглядел в зеркало, прежде чем открыть дверь, и провёл по волосам пятернёй.

В холле стояла женщина в шубке, но это была отнюдь не Винни Уингфут, а Изабелла, любительница выпить. В руках она держала бутылку.

– Привет, – сказала Изабелла.

– Вечер добрый, – ответил Квиллер с прохладцей.

– Выпить хотите? – спросила она, игриво помахивая бутылкой. Другая рука сжимала воротник шубы, и Квиллер подумал: что там у неё надето? И надето ли?

– Нет, спасибо, я завязал, но за предложение спасибо, – проговорил он быстро и монотонно в надежде лишить её иллюзий.

– Войти можно? – спросила она.

– Прошу простить, но я работаю, и времени у меня в обрез.

– А не хотца ли малость отвлечься от этой работы? – Шубка распахнулась, и дичайшее предположение Квиллера оправдалось.

Он сказал:

– Вам лучше прикрыться, пока не простудились. – Он мягко закрыл дверь, не отреагировав на пошлую ремарку, раздавшуюся напоследок.

Пофыркивая в усы, он вернулся в библиотеку.

– Это была Изабелла, – сообщил он Коко. – Жаль, что не Винни. Словарь у неё получше.

В эту самую секунду, несмотря на одиннадцать часов вечера, у него возникло непреодолимое желание поговорить с Полли Дункан. Он набрал номер.

– Как я рада, Квилл, что ты наконец позвонил, – сказала она. – Я как раз о тебе думала. Как там жизнь в развратном городе?

– Ты бы удивилась, узнав, насколько он развратен, – ответил он. – Только сегодня мне выпустили воздух из шин, а голая женщина только что едва не забралась ко мне в квартиру.

– О господи! Квилл, ты, должно быть, сам её подначил!

– Всего лишь поднял с пола, когда она вывалилась из телефонной будки. Как дела в Мускаунти?

– Я начинаю упаковываться, чтобы отвезти вещи на склад. Бутси помогает, забираясь в каждую коробку. Он восхитителен, но помешан на еде. Квилл, представляешь, пытается снять её у меня с вилки!

– Растёт. Пройдёт с возрастом. У Коко и Юм-Юм всё это тоже было.

– Как им нравится на новом месте?

– Юм-Юм открыла для себя водяной матрац и теперь ловит кошачий кайф. Мы с Коко учимся играть в скрэбл. Завтра иду на свидание с Графиней, поэтому надо хорошенько получиться.

– Она, наверное, шикарная дама? – с тревогой спросила Полли.

– Не совсем. Очень гостеприимна, но полностью выпадает из сегодняшнего дня. Не очень понимаю, как с ней обговаривать покупку недвижимости.

– А «Касабланка» действительно так хороша, как ты о ней думал?

– И да и нет. Но мне захотелось написать о ней книгу. Жаль, Полли, тебя здесь нет и не с кем это обсудить.

– Мне тоже очень жаль. Я скучаю по тебе, Квилл.

– Здесь есть интересные рестораны. Могли бы их исследовать.

– Квилл, меня вот что беспокоит. Предположим, я въеду в твою квартиру…

– Подожди! – крикнул он в трубку. – Ничего не слышно! – В это самое время над зданием закружил вертолёт. – Всё, Полли. Прости. Что ты говорила? Просто тут над зданием кружил вертолёт и ничего не было слышно. Кошки его ненавидят!

– Что происходит? – спросила она.

– Совершенно непонятно. Они тут каждый вечер летают, светят прожекторами в окна.

– Какой кошмар! Разве это не противозаконно?

– Так что ты говорила по поводу въезда в мою квартиру?

– Предположим, я въеду, дело с «Касабланкой» накроется. И ты вернешься…