К тому моменту, как Алиса закончила свой рассказ, к дому подъела машина родителей девушки. Отчим Карины первым выскочил из машины и помчался ко мне. Думал, начнет проверять, успел ли я ударить их кровиночку, да только не тут-то было. Отец отвесил дочери хорошую пощечину и приказал сесть в машину. Тон его был не мягче моего, особенно когда дело коснулось Максима.

Что он ему там говорил — не знаю, да и знать не хочу, я лишь повторил парню, если еще раз увижу рядом с женой — перееду и закопаю где-нибудь в лесочке, то же самое касалось и Алисы, которая отрицательно помотала головой, словно уверяя — больше никогда и ни при каких обстоятельствах не окажется рядом с моей семьей.

Кивнув напоследок тестю с тещей, которые смотрели на меня как-то по-новому, уважительно, что ли, пошел домой успокаивать любимую и извиняться за то, что накричал. Да, нужно быть сдержаннее при Карине, родственников ведь не выбирают, а я, эх, сплоховал!

Поднявшись на этаж, понял, что квартира заперта на все имеющиеся замки. Умница моя, перестраховалась, послушалась.

— Карина, это я, — постучал в дверь, когда почувствовал по ту сторону движение.

Сразу же стали слышны щелчки, а после перед глазами предстало заплаканное лицо девушки, которая даже заикаться стала, так сильно перенервничала и разволновалась.

— Я-я и-испуга-а-лась, — пыталась проговорить Карина, да выходило не очень, еще и малой плакал. Ох, что ж за день-то такой?!

Прижал одной рукой к себе любимую, поспешно целуя в голову, утянул ее в комнату к сыну, который словно почувствовал, что что-то происходит, решил принять участие в незапланированной акции под названием «будем плакать все вместе».

— Все хорошо, Лев, теперь нас никто больше не побеспокоит! — Карина сама прижалась ко мне, словно в поиске защиты. Я же перехватил удобнее сына, прижал голову жены к себе и поцеловал в волосы.

— Извини, что накричал, когда домой гнал! — и так тошно сразу стало от своей несдержанности! Вот только и Каришка моя молодец, не стала закатывать скандал и истерику.

— Я б по-другому не послушалась, в каком-то ступоре была, — уже более спокойно сообщила девушка и потерлась об меня носом.

Вот так мы и стояли, правда, через минуту стал укачивать сына, который согрелся в руках и начал засыпать, а жена обняла меня со спины и молчала. Говорить не хотелось ни о чем, наступило какое-то облегчение. Все, теперь точно к нам никто не пристанет.

А вечером позвонил Игорь Анатольевич и обрадовал еще одной новостью — напавших на меня парней поймали. Ура, минус еще одна проблема, которая заставляла меня постоянно оборачиваться и следить за людьми вокруг.

Вот теперь точно все! Да здравствует спокойная и счастливая жизнь, где нет места всяким Максимам и Алисам, где есть только я и моя семья, которая встречает после работы, которая ждет и любит, да, именно любит. Об этом Карина сказала мне сама в тот самый вечер, когда Левушка был переложен в кровать, а мы вышли в коридор.

— Люблю тебя! — такие простые, но важные для меня слова. Этого искреннего признания хватит теперь на всю оставшуюся жизнь, и что бы ни случилось, эти два заветных слова будут постоянно воскресать в памяти.

Это был еще один день, который как никогда близко подтолкнул нас с Кариной друг к другу, теперь я точно знал, что нашему браку суждено было случиться. Да, первоначально испытывал страх, что моя затея рано или поздно развалится, что мы не будем вместе, что не будем счастливы. Однако, живя бок о бок, каждый день смотря друг другу в глаза, влюбляешься снова и снова, до невозможности, до остановки сердца. Я готов смотреть на свою супругу часами, научился разгадывать жесты и мимику на лице, знаю, в какой момент она расслаблена или задумчива, даже чувствую, когда ей необходима помощь. Я рад, что теперь мы с ней одно единое целое, что она меня приняла таким, какой есть.

Карина

Я приходила в себя долго, часто оглядывалась по сторонам и постоянно ожидала подвоха, которого не было. Нас наконец-то оставили в покое и перестали дергать. С родителями в тот вечер не созванивалась и даже не писала им, только тогда, когда паника и страх отступили, смогла поговорить с мамой. Тему сестры мы больше не понимались, все обсуждения касались их внука, самочувствия и общих успехов. А они у меня были. По выходным ездила в агентство и помогала всеми силами Светлане Сергеевне, на неделе она с мужем несколько раз приезжала к нам в гости и подолгу играла со Львом. Все чаще они называли Илью сыном, и уже совсем скоро он даже привык к такому обращению и перестал таращиться на супружескую пару, как на восьмое чудо света.

Сегодня вот впервые решилась на прогулку с сыном в сопровождении мамы. Она поступившему от меня предложению была поражена и согласилась моментально. Договорились с ней встретиться у того самого кафе, где прошло «знакомство семьями».

Я катила коляску и вспоминала о том, как Илья стал за мной ухаживать. Сначала были небольшие подарки в виде милых безделушек, которые довольно быстро переросли в красивые букетики, мягкие игрушки, совместные посиделки по вечерам, когда мы много-много общались, как будто не виделись месяц, если не больше, а на деле просто знакомились и узнавали друг друга, делились мечтами, приоткрывали тайны и впускали в самые потаенные уголки души. И я была не просто рада и довольна, а расцветала от счастья рядом с этим человеком, улыбалась по утрам своему отражению в зеркале, порхала по дому и ловила себя на мысли, что дышу полной грудью, не оглядываясь в прошлое.

Илья изменил не только мою жизнь, он изменил меня — научил заново всему, что должна уметь женщина: я действительно полюбила себя такой, какая есть, в халате ли или в платье, накрашенной или заспанной с утра. Он научил меня радоваться любым мелочам, а я не могла сдержать смех, когда муж подхватывал на руки и кружил! Он и сам все чаще улыбался, тяжелая морщинка между бровями разгладилась, придавая его лицу еще больше молодости. Даже чуть изменил прическу, но для меня его внешний вид не имел никакого значения — только он весь, с его страхами и переживаниями, с его взлетами и падениями.

Маму я увидела сразу, как только стала подходить к кафе. Она нервно вскочила со стула, скомкала в руках салфетку и напряженно посмотрела на меня, словно боясь, что сейчас передумаю и сбегу. Вот только пришлось ей натолкнуться на мой чистый и открытый взгляд, своего решения я не поменяла, поэтому лишь кивком головы пригласила присоединиться ко мне.

Разговор между нами очень долго не клеился, мы молча шли рядом друг с другом, поглядывали на спящего Льва и молчали. Неожиданно стало сложно хоть что-то произнести, словно забыла все слова или проглотила язык. Про сына она и так все знает, потому что обычно раз в два дня я пересказывала по возможности наши новости, редко присылала фотографии, но все же двигалась с мертвой точки. А сейчас как быть?

— Как прошел день? — задала она первый вопрос, который послужил толчком.

Неспешно пересказала о новых достижениях сына, стараясь не переключиться на себя или Илью, не знаю, почему, но мне казалось — это наше с ним, личное, тема, которая не может пересказываться другим. Это как страх разболтать всем обо всем, помня поговорку, что счастье любит тишину.