прилагая никаких усилий. Мужчина неожиданно быстро преодолел приличное расстояние миль в пять, не меньше. Афа плохо соображал; едва приготовившись просто следить за своим двойником, он почувствовал, как оба они уже вышли на холм, откуда простирался вид на океан. Внизу, под холмом, все побережье было усыпано маленькими постройками. Их было несколько сотен. Без всякого рисунка, без видимых улиц стояли разноцветные домики. Вокруг сновали люди. Никакой логики в их движениях не было. Несколько человек плескались в волнах титанической толщи воды, тут же еще несколько выстроились цепочкой у берега и стирали свои одежды.

Это был город Человека-14. Под холмом, левее тропинки, торчала скала, одно из углублений ее было заполнено водой, которая стекала вниз из переполненной каменной ванны. Иногда подходили люди и подставляли ведра.

Сзади послышались голоса, Асури обернулся: человек десять, мужчины и женщины, шли по тропинке, навьюченные тюками с провизией. Они неторопливо плелись и разговаривали между собой.

Афа посмотрел на мужчину-двойника. Тот совершенно равнодушно глядел вниз на поселение и не обращал никакого внимания на приближающуюся группу людей. Спокойствие передалось и профессору. Люди уже совсем поравнялись с профессором и теперь гуськом проходили мимо него. Запах мусорной свалки окутал вершину холма. Добытчики прошли мимо, всего в шаге-двух от Афы и его двойника. Они не видели профессора! От этого стало немного не по себе, но Асури будто впитал чувство покоя и невозмутимости от своего близнеца.

Группа спустилась вниз, правее источника на скале, и вот они уже появились у первых домов. Резкий сигнал трубы возвестил об их приходе. К небольшой площадке стали подбираться люди. Курьеры развязывали свои мешки и вываливали все в одну кучу. Несколько женщин подошли к принесенной еде и внимательно ее осмотрели. Спустя несколько минут одна из женщин начала что-то выкрикивать, к ней подходили по два-три человека. Вторая, стоящая рядом, вытаскивала из груды отбросов какие-то предметы и передавала их подошедшим. Так продолжалось до тех пор, пока на земле не осталось ничего нужного. Женщины ушли. В это же мгновение из-за соседних домов вылетело человек пять. Они быстро убрали ненужный мусор в огромный пакет и потащили его в глубь поселения…

Профессор очнулся и повернулся к своему двойнику. Но его не было рядом. Не было его и на тропе, ведущей обратно к саквояжу и колодцу. Ведущей и к самому профессору, который мумией остался сидеть с выпрямленным позвоночником и скрещенными ногами.

Совершенно не понимая, что ему предпринять, Асури почувствовал тепло внутри себя. Что-то мощное выдавливалось из профессора, пытаясь выползти наружу. Афа понял, что вся эта сила скользит из живота к плечам, спине, ногам. Он стал ощущать самого себя. Стало темно. Но профессора это не смутило, он понял, что глаза его закрыты и стоит только поднять веки… Горячая река заполнила все тело. Афа открыл глаза.

Тишина покоилась вокруг него, и только тихое бульканье воды в самодельном колодце напоминало о реальной жизни. Ветра не было, и листва кетапанга на фоне солнечных лучей, казалось, была написана искусным художником-акварелистом.

С трудом двинув ногами, профессор повалился на бок. Онемевшие икры и бедра не позволяли встать. Застывшая кровь снова разливалась по своим уже засыхающим каналам, колени вздрагивали, Асури изо всех сил терпел боль прилива прежней жизни.

Постепенно кровь вернулась в ноги, можно было даже попытаться подняться. Все еще лежа на боку, профессор зачерпнул кружкой в колодце. В теле послышался холодок, Афа встал. Мысли, которые раньше спокойно носились в голове, теперь если и появлялись, то исчезали немедленно, словно кто-то руководил ими. Асури даже не замечал: вот только что ему пришла в голову какая-то мысль и, не дождавшись даже малейшего анализа, исчезала. Это заинтересовало профессора, он отметил, что не может вспомнить даже парочки суждений, только что появившихся в его мозгу. Но это совсем не пугало Асури, прекрасная пустота и чистота царили в голове, это устраивало его. Тем более он все еще не мог отойти от встречи со своим двойником, от полета, а иначе даже назвать нельзя путешествие на холм, от возвращения к колодцу…

Конечно, профессор слышал про астральные тела, про путешествия воображения, но то, что произошло с ним сегодня, не попадало ни под один из вариантов. Двойник – это вовсе не астральное тело профессора. В этом случае есть только «он» и «я». Сейчас же речь идет уже не о двойственности, а о тройственности. Ведь кто-то же еще и наблюдал за двойником, в то время как сам Афа сидел с онемевшими ногами у колодца.

Так или иначе, но Асури бросил затею выяснения истины, он устал. Птичье кладбище отняло у него колоссальное количество сил, а тут еще двойное-тройное путешествие. Решив оставить свои размышления на потом, профессор лег на траву, стараясь ни на чем не сосредотачиваться, а просто заснуть. Но уже через минуту его словно подкинуло – Афа вскочил и побежал сквозь заросли кустарника к тропе, а потом и к полю, по которому он сегодня ходил к кладбищу. Он бежал по кругу, изредка подпрыгивая, энергия стучала в нем, пытаясь найти выход. Его гнало внутреннее переполнение, как часто неожиданная радость заставляет человека казаться смешным и нелепым. Прошло полчаса, прежде чем Асури устал и остановился.

Остановившись, он прислушался: все в нем молчало, никаких интуитивных подсказок и шпаргалок мышление не выдавало. Волшебная прозрачная пустота.

Профессор еще раз прилег на траву. Рассматривая небо, Афа думал о поселении, которое он видел с вершины холма. Его воображение медленно плыло вместе с облаками в недосягаемой высоте. Профессору казалось, что вот еще одно-два мгновения и ему откроется что-то, ранее неведомое, тайное и манящее.

Сейчас он мог уверенно подтвердить в своем сознании эту способность человека выходить за пределы своей «кожаной одежды» и продолжать жить и чувствовать в эфирном теле. Жить жизнью обычного человека с его переживаниями и заботами.

Чего профессор не мог утверждать, так это природу эфирного себя.

– Это мое отражение с моей собственной биографией или самостоятельное существо, жившее до меня и вместе со мной? И – после меня? – Афа приподнялся. – А если это и есть я? А одежда из кожи – всего лишь ложная, закованная в боль субстанция, обреченная на тлен?

От этой догадки Асури стало не по себе, он вдруг осознал и собственный смысл в бытии, и смысл динамики своего изобретения – машины «Лотос-1».

В голове завертелись мириады афоризмов великих, и все они утверждали: найти себя, обрести себя и так далее.

Как и любому человеку