После тренировки снова душ, переодевание, обед – и назад. Тут нас ждал тренер с сумкой и обещанным манекеном. Ден говорил, что доставят ещё вчера вечером, но, видимо, как-то не срослось. Да мы, в общем-то, и не в обиде. А манекен интересный, никогда такого не видела. Впрочем, на тот момент я никаких манекенов ещё не видела: ни спортивных, ни для демонстрации одежды. Последние вообще редкость, сейчас больше голограммы…

Но не о том речь. Это был спортивный тренажёр в виде человеческой фигуры в полный рост, причём очень технологичный. Сделан из какого-то странного материала. Тренер сказал, что это специальный баллистический гель. Он якобы один в один повторяет плотность человеческих тканей. Мне было хреново, потому информацию воспринимала, но без энтузиазма. Раз говорит, значит, так и есть. С чего бы ему врать?

Но не только в этом заключалась интересность объекта. Это было скорее анатомическое пособие. По желанию поверхность становилась прозрачной и тогда, снова по мере надобности, можно было увидеть полную структуру скелета или мышечного каркаса, кровеносно-сосудистой системы, нервных узлов, всевозможных органов и всего остального, чем напичкано тело человека.

Далее мы со Шнырём снова занимались растяжкой, а тренер проводил урок анатомии, объясняя и показывая воочию, что в теле для чего и что будет, ежели ткнуть острой железкой туда-то и сюда-то. В тот день был просто урок анатомии, но постепенно, день ото дня, уроки становились сложнее. Приходилось запоминать, чтобы потом, если спросят, показать и рассказать урок, иначе…

Через три дня, как и обещал, появился Ден. Проверил наши успехи. Не то чтобы остался доволен, но и особо не придирался. Надо отметить, что все эти фокусы с подбрасыванием разных ножей мне давались не в пример легче, чем Шнырю. Один нож он ещё как-то умудрялся контролировать, а я без особого напряга могла работать сразу с двумя. Левая рука уже на третий день стала слушаться вполне сносно. Говорю «сносно», потому что у друга вообще ничего не получалось.

Если бы ещё во время этих упражнений тренер не бубнил о важности таких органов, как печень, селезёнка, почки и прочие, проще было бы концентрировать внимание. А так мало того что этот бубнёж надо слушать, так ещё и запоминать надо. Нет, специально слушать не заставляли. Но если прослушал, а потом не ответил правильно на вопрос – десять кругов по залу. Пацаны над нами потешались как могли, их-то так не гоняли.

В общем, Ден раздал новые ЦУ (ценные указания), обязательные к выполнению, между прочим, и снова отбыл. А мы остались тянуть лямку.

Однако описывать каждый день из того оставшегося до главного экзамена полугодия смысла нет. Скажу только, что к третьей неделе боли ушли, словно их и не было. Пробежать десяток кругов? Да легко. Вместе со Шнырём мы всегда лидировали в забегах. Раз в три дня, как положено, приходил Ден, раздавал новые ЦУ и сваливал. Обычная программа тренировок для меня перестала быть чем-то неподъёмным.

Урезанная школьная программа тоже усвоена. Да там и усваивать-то нечего. Знания русского и английского языков по минимуму и математические упражнения. Английский – это общий язык в Земном Союзе. Раз в два дня приходила какая-то тётка, читала лекцию и давала задание на дом. Всего час в день мы занимались в спортзале, строча маркером на планшетках диктанты, да решали не шибко сложные арифметические задачки, а потом на них же (планшетах) делали домашнее задание.

Оценки нам ставили дополнительными кругами, которые надо пробежать. Чем хуже усвоен материал, тем больше кругов. Интересная такая мотивация, я бы даже сказала, очень действенная. Ну а что? Не хочешь работать головой – работай физически. Польза в любом случае будет, не в одной области, так в другой.

Вот только в плане конкретно боевой подготовки я отставала сильно. Впрочем, ей (боевой подготовке) не так уж много времени уделялось, основной упор был на общую физическую. Видимо, из расчёта, что этим плотно придётся заниматься на следующей ступени. Ну и как бы я в таком разе догнала остальных? Тем не менее как-то вывозила спарринги, правда, лишь на скорости и реакции. Но по большей части отхватывала люлей через раз да каждый раз.

Связки приёмов получались у меня из рук вон плохо: практики мало. Что такое полгода занятий? Шнырь со мной занимался, конечно, но времени было в обрез, и так нагружены до предела. Эти вон (я имею в виду парней) два года тренировались, и то даже мне, убогой, понятно, что бойцы из них как из стеклоткани трусы. Из пятнадцати пацанов худо-бедно чему-то научились лишь пятеро, Шнырь в их числе.

Кстати, Вон – это тот парень, что воняет неимоверно, аж глаз слезится – тоже попал в пятёрку лучших. Он даже к нам со Шнырём напросился тренироваться, когда заметил быстрый прогресс – мой прогресс. Упорный парень, я его даже зауважала. Но воняет от него и правда – хоть стой, хоть падай. Эта особенность его организма сводит на нет все усилия бедолаги. Но мы не стали его отталкивать, терпели. Вернее, друг бы его прогнал, но мне жалко стало. Вон ведь чем-то похож на меня. Я имею в виду одиночество. В моём случае роль играет внешность, а у пацана – запах. А в итоге хрен всё равно редьки не слаще. Шнырь, конечно же, кривился, но ради меня терпел. Потому что я попросила.

К тому моменту, как пришло время отсева, ради которого всё, собственно, и затевалось, я уже легко работала сразу с шестью ножами, да и метать их научилась прилично. А с меткостью и глазомером, как выяснилось во время памятной игры в пристенок, от рождения было хорошо. Хотя на экзамене, где присутствовал лично Грол, это не проверяли, а обычную рукопашную схватку я откровенно завалила. И тем не менее отсев всё-таки прошла.

Впрочем, сказать, что схватку прямо вот завалила, тоже нельзя. Меня ж, как в насмешку, поставили против Чамы. А он, между прочим, самым лучшим из нас был именно в рукопашке, даже Шнырь ему сильно уступал. Почему обязательно надо было поставить против него такую неумеху, как я, до сих пор не понимаю. Но моё мнение, как обычно, спросить забыли.

Соображая, что Чама меня тупо размажет, едва подставлюсь под удар, я вертелась вокруг него на дистанции, во всяком случае, насколько это было возможно. Пятак для боя был ограниченного размера, потому пришлось крутиться юлой. Надо ведь было ещё умудриться не заступить