Я ждала чего угодно от этой встречи с Учителем, даже собственную смерть предполагала, хоть и не верила. Действительность же снова превзошла любые ожидания. Дело-то вон как обернулось. Силуэт на полотнище повторял положение жертвы. Потому и колыхалась тряпка: он же дёргался при попадании ножей, хотя и прикручен был к каркасу намертво, чтобы исключить такую возможность. Ведь если б его подвесили так, чтобы он был не в состоянии воздействовать на полотно, то есть слишком далеко, мог бы случиться перекрут ножа. Метала же, ориентируясь на тряпку, а не на тело, распятое за ней.

Человек, к слову, был ещё жив, и я его узнала. Это был тот самый Зак, который держал Шныря на пере, требуя вернуть деньги. И, честно говоря, мечты поквитаться с ним мою голову не раз посещали. Но чтобы так? Нет! Даже в кошмарах своих такого ужаса не видела.

Он ведь, наверное, ещё и мычал от боли, когда в него, живого, пронзая тряпку, втыкались мои ножи. А я не слышала. Вот вообще. Может, если б знала, что он там, так специально бы прислушивалась и тогда, возможно, что-то смогла бы различить. К тому же сильно гудит вентиляция, как приточная, так и вытяжная, откуда-то из зала продаж магазина доносится громкая музыка (я там голографическую панель видела), плюс учитель постоянно бубнит мне. Захочешь услышать слабые стоны – хрен услышишь. К тому же могли ещё накачать какой-то химией, чтобы не орал громко, ну и моё состояние учитывайте.

Рослый парень обвис, потеряв сознание, но ещё дышал, натужно и со всхлипываниями даже. Через нос дышал, потому что рот был заткнут. Но что такое рот, когда у каждого человека его возраста имеется нейросеть? Отправить сообщение в полицию или своим людям, которые смогут выручить, можно на раз-два. Грол что, не понимает? Ведь скоро тут будет не протолкнуться от стражей правопорядка. Или он решил убийство на меня повесить? Зак ещё не сдох, это верно, однако и не жилец уже. Из лекций по анатомии помнила: если кровь тёмная идёт, значит, без срочной медицинской помощи хана. А тут что-то не заметно суеты по оказанию реанимационных услуг. С пробитой печенью и почками долго не живут. Да что творится-то?!

И вдруг:

– Добей!

Команда звучит неожиданно. Как удар хлыста или звонкая пощёчина. Голос учителя страшен. Мне тоже не по себе, мягко говоря. Руки трясутся, саму всю колотит. Никак не получается совладать с собственным телом. Да и как бы объяснить… В общем, одно дело – метать ножи в мишень и совсем другое – в живого человека. Согласна, в мечтах своих наивных я этого Зака, убивала уже много раз и по-всякому. Каждая его следующая смерть была более жестокой, чем предыдущая. Но то в мечтах. Тут же надо было убить по-настоящему. Естественно, я медлила и даже вроде бы что-то мямлить пыталась.

Вот только Грол был неумолим, и происходящее, чем бы оно ни было, точно не просто демонстрация моих умений.

– ДОБИТЬ!!!

Новый приказ вроде пинка под задницу – для приведения мыслей в порядок и ускорения. Прозвучало так, что я не посмела ослушаться. Рука сама, практически без моего участия, закрутила последний из шести ножей, отправив его в короткий полёт. Соглашусь с тем, что силёнок тогда было мало, зато ножи тяжёлые. Относительно, конечно, но веса хватало, чтобы пробить человеческую плоть. Она ведь, плоть эта, такая податливая…

Парень на раме вздрогнул, его глаза на непродолжительное время открылись, и наши взгляды встретились. Ненадолго, конечно. Нож пробил сердце. Пара секунд – и жизнь покинула тело. Но тот взгляд я запомнила навсегда. Взгляд первого собственноручно убитого мной человека. Неважно, что он сам был мошенником и убийцей, на котором пробу негде ставить. Важно, что он был человеком, и первым в моём личном списке скелетов, которые обычно принято прятать в разных шкафах. Прятать и никому никогда не показывать.

– Отлично, отлично! Прямо праздник какой-то! Порадовала старика! – веселился Учитель.

Потом он взглянул на меня и подошёл ближе. Присел передо мной, положив здоровую руку на плечо.

– Понимаю, – говорит, – первый раз отнять чужую жизнь непросто. Но буду банален: мир жесток. А тот мир, в котором ты оказалась, жесток вдвойне. И к этому тебе придётся привыкать. Иначе не выживешь.

Он немного пожевал губы, как бы размышляя. Лицо его находилось почти вплотную ко мне. В глубине кибернетического импланта (речь о визоре) что-то время от времени подмигивало красным, или это блики верхнего света такой эффект создавали, не знаю. Но рожа Грола, и так-то безобразная до ужаса, с этими бликами-всполохами выглядела особенно зловеще.

– Вот это всё, – продолжил он, обведя протезом руки помещение, – была проверка. Твоя проверка. И ты её прошла. Считай, что твоё обучение только что официально началось. Во второй половине дня сам буду тренировать – лично! Цени! Ты девчонка, и курс для парней тебе не очень подойдёт, его корректировать придётся. Да и планы на тебя у меня особые.

Учитель встал и прошелся по комнате от стены к стене, заложив руки за спину. Ножные протезы противно вжикали.

– Итак! – начал он.

Ну прямо не главарь организованной преступной группировки, а профессор-преподаватель в элитном вузе.

– Правило номер раз, юный падаван. Если хочешь стать бойцом, убивай врага первой, иначе он убьёт тебя. Правило второе – не оставляй врага недобитым, потому что может сработать первое правило, в худшей своей интерпретации. И правило третье – уважай врага. Добив поверженного, ты не просто лишишь жизни, а облегчишь смерть, избавив его от никому не нужных мучений и лишней боли. Мучение и боль хороши только во время экспресс-допроса, но лишь как экстренная необходимость. В остальных случаях боль излишня. Воспринимай смерть Зака как возмездие. Это ведь он отнял честный выигрыш. А то, что выигрыш был действительно честный, ты только что ему наглядно доказала. К тому же он угрожал твоему другу смертью. Разве это не стоит наказания? Ну и ко всему прочему он поднял руку на моих людей. Никто не смеет этого делать. А кто посмеет, тот умрёт. Он посмел.

Меня к тому моменту немного отпустило, и я смогла промямлить:

– Н-н-но… он ведь всё видел. Сейчас сюда…

– А-а! Вот что тебя ещё беспокоит? Не переживай, Цыпа. Помещение защищено. Тут его нейросеть глухая и слепая. Вернее, он-то все видел и слышал, а вот связи с глобальной сетью не имел. Так что никто не знает, где он и что с ним. И не узнают никогда. Надеюсь, тебе понятно,