когда искал виновного в смерти Мануэлы. К сожалению, она плохо плавала. Не зря знающие люди советуют быть осторожнее с водоемами во дворах. – Хус выставил большой палец в направлении затемненного окна. – Даже наш пруд с рыбками оказался слишком глубок для восьмилетнего ребенка.

– Лилиане восемь лет. Ровно столько тогда было вашей дочери.

– Спрашиваю еще раз: чего вы хотите?

– Вы и в самом деле не знаете Хольгера Винцера и его семью?

– Повторяйте этот вопрос сколько угодно, ответ будет «нет».

– Мать Лилианы была убита. Внутри ее тела найдено нечто, что ведет прямиком к вам. Злоумышленник оставил там электронный носитель с записью музыкального произведения.

Наконец Арне удалось полностью завладеть вниманием собеседника. Кристиан Хус выпрямился на стуле.

– Моего произведения?

– «Ангельской симфонии», если быть точнее.

– Хм… – Хус выглядел удивленным, но меньше, чем того можно было бы ожидать в такой ситуации. – Несколько нитей ведут в одну точку. Тело нашли неподалеку от Земперопер, насколько мне известно. Незадолго до премьеры новой постановки «Огненного ангела».

– Вы видели эту постановку?

– Конечно.

– Тогда понимаете, о чем я.

Хус кивнул, взял флешку, случайно оказавшуюся неподалеку, покрутил в пальцах и поднес к лицу комиссара.

– Такую вы нашли в теле мертвой женщины?

– Я ничего не говорил именно про флешку. Только про электронный носитель.

Глава 33

Понедельник, 19:00

Инге Альхаммер полагала, что достаточно ясно выразилась по телефону; тем не менее Даниэль Функе ее не понял.

– Фрау Луппа подъедет позже? – спросила Инге, после того как поздоровалась с опекуном и пригласила его в кабинет.

– Фрау Луппа не может подъехать, – ответил Функе, как того и следовало ожидать.

Сдержанная светская улыбка гармонировала с элегантным костюмом и прической. Кое в чем Функе до сих пор оставался преуспевающим адвокатом.

– Жаль.

Без Манди Луппа проводить допрос не имело смысла, но Инге не хотела сдаваться просто так. Арне дал ей поручение, и она должна была сделать все возможное.

– Тем не менее прошу следовать за мной.

Инге не хотела приглашать Функе в кабинет без обоев, поэтому отвела его в комнату для допросов, где они сели друг против друга.

– Без фрау Луппа смысла в нашей беседе будет немного. Надеюсь, вы это понимаете.

– Со мной хотел поговорить ваш коллега, – возразил Функе. – Собственно, где господин Штиллер?

– Он также не смог подъехать.

– Ну, тогда… – Функе поднялся со стула.

– Сядьте, пожалуйста. – Голос Инге звучал дружелюбно, но твердо.

Она подготовила бланк протокола допроса, который собиралась заполнять от руки, так как вот уже много лет не имела дела с электронным полицейским делопроизводством. Инге вообще была переведена сюда скорее в качестве помощника комиссара и не рассчитывала вести допросы.

Она взяла ручку и вписала номер дела в «шапку» формуляра. Несколько строчек ниже заняли персональные данные господина Функе, которые Инге переписала из его удостоверения личности. Если допрашиваемый и был удивлен, то вида не подавал. Просто сидел в кресле и ждал, что будет дальше.

Инге не торопилась. На это имелось по крайней мере две причины. Во-первых, таким образом она хотела испытать нервы Функе на прочность. Вторая причина заключалась в почерке, безнадежно испорченном хроническим алкоголизмом. Разборчивое письмо давалось ей немалым трудом.

– Почему фрау Луппа не приехала? – поинтересовалась Инге как бы между прочим.

– У нее не очень хорошо со здоровьем. Когда фрау Луппа принимает таблетки, ей лучше оставаться дома.

– Должно быть, очень сильные таблетки…

Инге не стала ждать, когда Функе прокомментирует эту реплику, и сразу перешла к главному:

– Как долго вы опекаете фрау Луппа?

– Около шести лет, – быстро ответил Функе, как будто был готов к этому вопросу.

– В таком случае вы должны хорошо ее знать.

На этот раз он задумался, прежде чем ответить:

– Это часть моей работы, как ни крути. Или вы находите это странным?

– Не знаю. У меня никогда не было опекуна.

– Некоторым людям опекун необходим только для того, чтобы вести нормальную социальную жизнь.

– Фрау Луппа постоянно говорит о каком-то похищенном ребенке. Откуда эта странная фантазия?

– Не уверен, что могу обсуждать этот вопрос в отсутствии фрау Луппа.

– Поэтому вам следовало бы взять ее с собой. Хотя… знаете что? – Инге потянулась к погребенному под бумагами стационарному телефону, который имелся в каждой комнате для допросов. – Мы ведь можем ей позвонить. Если фрау Луппа дома, она сама все объяснит.

Функе поставил локти на стол и потер руки, как будто собирался приступить к какой-то работе.

– Извините, что говорю это, но по роду профессиональной деятельности мне иногда приходится сопровождать людей в отделения полиции. То есть я более-менее знаю ваши порядки. И нахожу вашу манеру ведения допроса крайне необычной.

– Возможно, я ведь давно этим не занималась. – Инге улыбнулась, когда рот господина Функе приоткрылся от удивления, и сняла трубку. – Вы, конечно, помните номер фрау Луппа?

Функе махнул рукой:

– Я готов ответить на ваши вопросы. Не хочу, чтобы вы ее беспокоили.

И вздохнул с облегчением, когда Инге повесила трубку.

– Манди Луппа сделала аборт десять лет тому назад. Это было ее добровольное, сознательно принятое решение, которое она до сих пор не может себе простить. Она не ищет виновных на стороне. Но результатом тяжелой депрессии, которую фрау Луппа перенесла, стала потеря – до известной степени – ощущения реальности. Мысли о ребенке вылились в навязчивые идеи. Теперь она совершенно недееспособна.

– Недееспособна, то есть заведомо невиновна с юридической точки зрения, – уточнила Инге.

– С медицинской же точки зрения речь идет о диссоциативном расстройстве[18].

Инге кивнула в знак благодарности за это разъяснение.

– От кого была беременна фрау Луппа?

Господин Функе покачал головой и понимающе улыбнулся, как будто ожидал и этого вопроса.

– Даже если б я знал, насколько этично отвечать на этот вопрос в отсутствие фрау Луппа?

– Тем не менее я вынуждена его повторить, потому что мне кажется странным, что фрау Луппа, имея постоянную работу в приюте для животных и жилье, с которым управляется сама, тем не менее несамостоятельна в повседневной жизни.

Функе пожал плечами:

– На самом деле в этом нет ничего необычного. Пока все идет как всегда, фрау Луппа без проблем ориентируется в повседневной жизни. Моя задача – поддерживать ее, когда жизнь выходит из привычной колеи. Давать разъяснение и направлять ее действия. Честно говоря, не думаю, что ее присутствие на допросе было бы вам полезным. Она вам ничего не скажет.

– Вы специалист, вам виднее.

Инге печально улыбнулась, давая тем самым понять, что господин Функе был ей подозрителен с самого начала.

Глава 34

Понедельник, 19:15