– Не вижу причин для этого, – отозвался Иврард.

– А антропологи склонны иметь по несколько жен за раз? Вам удалось это выяснить?

– Разумеется, они склонны скрывать подобные вещи, – с подобием улыбки отозвался Иврард, – а напрямую никого не спросишь.

– Они ужасающе моногамны, – вмешалась Елена, – и очень добродетельны. Намного сдержаннее, чем так называемые порядочные люди, которые ходят в церковь. – Она бросила на меня наполовину шутливый, наполовину язвительный взгляд.

– Что вы на это скажете, Милдред? – спросил Роки.

– Те, кто ходит в церковь, привыкли, что их обвиняют то в одном, то в другом, – отозвалась я. – Я так и не выяснила, что именно мы делаем или что именно нам полагается делать.

– Мы не следуем тому, что проповедуем, – вмешался Иврард. – Все дело в этом, Елена?

– Ожидается, что вы должны вести себя лучше других людей, – ответила та. – А вы, разумеется, этого не делаете.

– С чего бы? Мы всего лишь люди, верно, мисс Лэтбери?

Теперь, похоже, стороны поменялись! Если прежде Елена и Иврард сомкнули ряды против меня и Роки, то теперь моим партнером стал Иврард. Я всегда плохо играла в игры: когда подбирали стороны, меня никогда не звали. Но у Иврарда выбора не было. Такое положение вещей сохранялось на протяжении обеда и даже после, когда мы вышли на улицу. Мы с Иврардом шли бок о бок, он словно нарочно это делал, но едва ли ради моего общества, ведь разговор не клеился.

– Вы живете поблизости? – спросила я, зная, что это не так.

– Нет, я живу в Челси. Наверное, это трудно назвать «поблизости».

– Но не так далеко, как, скажем, Хендон или Патни.

– Это определенно было бы дальше.

Несколько шагов мы прошли молча. До меня доносились тихие злые голоса Елены и Роки – они ссорились.

– У вас свой дом или квартира? – спросила я громко, с отчаянием в голосе.

– После увольнения из армии я жил в доме матери, но совсем недавно переехал в собственную квартиру, совсем близко.

– Вам повезло, что удалось ее найти.

– Да, я знаком с домовладельцем, и так вышло, что один из жильцов съезжал. – Он остановился у автобусной остановки. – Думаю, отсюда я могу доехать на автобусе.

К нам подошли Елена и Роки, и мы немного постояли все вместе. Последовал обмен прощаньями и благодарностями.

– Ты мне позвонишь? – спросила Иврарда Елена.

– Я, наверное, уеду на несколько дней, – неопределенно ответил он.

«На собрание Доисторического общества?» – спросила я мысленно.

– Разве ты не придешь на следующее заседание? – не унималась Елена. – Тирелл Тодд будет читать доклад о пигмеях.

– А, пигмеи… ну, не знаю.

В этот момент пришел автобус Иврарда, и он уехал, даже не оглянувшись.

Роки нашел нам такси, и большую часть пути мы проехали молча, точнее, Елена молчала, а мы с Роки обсуждали вечер – ту его часть, которая поддавалась обсуждению.

– У вас с Иврардом как будто был интересный разговор, – сказала вдруг Елена. – Он вам, случайно, не в любви объяснялся? – Тон у нее был светский, но слова прозвучали так жестко, точно это предположение было абсолютно лишено смысла.

– Он рассказывал про свою новую квартиру, – неуверенно ответила я.

– А на самом деле он для Милдред очень даже подойдет, – вмешался Роки. – И как мы об этом не подумали? Совершенно очевидно, что нам надо найти ей хорошего мужа.

– Кажется, водитель проезжает мимо нашего дома, – прервала его я. – Вы назвали ему номер?

– А, ладно, пройдем пешком.

Роки постучал в стекло, и мы вышли, оказавшись довольно далеко от входной двери. Мы как раз двигались мимо приходского зала, когда оттуда вывалился Тедди Лимон с ватагой мальчишек – они болтали и грубовато смеялись. Мое сердце потянулось к ним, таким простым и добрым, с их незатейливой, незапутанной жизнью. Если бы только я вернулась домой сразу после доклада… Сегодня было собрание молодежного клуба Джулиана, и я могла бы там разливать чай за стойкой – это гораздо больше мне по душе, чем все, что произошло этим вечером.

Любовь в общем-то ужасная штука, решила я на следующее утро, вспоминая подводные течения прошедшего вечера. Пожалуй, не в моем вкусе. Лучше держаться подальше от Нейпиров, от их сбивающей с толку жизни и общаться только с людьми вроде Джулиана и Уинифред Мэлори и Доры Колдикот, от которой утром пришло письмо. Она туманно намекала на «неприятности» в школе, возможно, те самые, о которых упоминал Джулиан, и спрашивала, нельзя ли приехать провести у меня часть пасхальных каникул. Поэтому я занялась подготовкой маленькой свободной комнаты, даже поставила нарциссы в вазочку на каминной полке и повесила довольно бесполезные вышитые гостевые полотенчики. Комната выглядела милой и уютной – совсем как с иллюстрации в каком-нибудь женском журнале. Я знала, что после приезда Доры долго это не продлится, и все равно немного расстроилась, когда, зайдя поговорить с ней, пока она распаковывала вещи, увидела на каминной полке знакомую раздутую косметичку и сетку для волос.

– Надо же, Милдред! – воскликнула она. – Что ты с собой сделала? Ты выглядишь по-другому.

Конечно, Дора слишком давняя и верная подруга, чтобы мне льстить, но она обладала даром заставлять меня чувствовать себя глупо, особенно если учесть, что мне и в голову не приходило, что она сможет углядеть какие-то перемены, произошедшие в моей внешности с нашей последней встречи. Наверное, я стала чуточку активнее пользоваться косметикой, волосы у меня были уложены старательнее, а одежда не столь унылая. У меня едва хватало смелости даже самой себе признаться, что причина перемены – в знакомстве с Нейпирами, но говорить об этом Доре я не собиралась.

– Ты, наверное, хочешь вскружить Уильяму голову. В этом все дело?

Я с благодарностью рассмеялась.

– Мало что можно сделать, когда тебе за тридцать, – самодовольно продолжала она. – Слишком уж укореняются привычки. К тому же брак – это еще не все.

– Ну, разумеется, не все, – согласилась я, – да и нет у меня на примете никого, за кого бы хотелось замуж. Даже за Уильяма.

– Вот и у меня сейчас никого нет на примете, – отозвалась Дора.

Мы погрузились в комфортное молчание. Это была своего рода игра, которую мы всегда заводили: мол, в настоящий момент нет никого на примете, за кого бы выйти замуж, – будто кто-то имелся в прошлом или может появиться в будущем.

– Как в школе? – спросила я.

– Мы с Проутеро друг с другом не разговариваем, – энергично отозвалась Дора.

Она была низенькой и кряжистой, с рыжими волосами, совсем не похожая на брата и временами могла показаться чересчур напористой, почти бешеной.