– Он зззнает вссе, Повелитель.

Верховный Жрец Песочных Часов пораженно уставился на Сенешаля Эбенового Аскави.

– Время вашшей всстречи ещще не пришшло, – размеренно прошипела Дрейка. – Но оно насстанет. – Она слегка склонила голову. Это был редкий знак уважения, которым она почти никогда никого не одаривала. За исключением, возможно, Джанелль.

Они наблюдали за тем, как Сенешаль плавной, змеиной походкой скользит к выходу, и еще долго прислушивались к эху шагов, пока и оно не стихло.

Андульвар шумно выдохнул.

– Когда она хочет подрезать кому-то поджилки, то с выбором ножа не промахивается.

Сэйтан склонил голову на спинку кресла и прикрыл глаза.

– Да уж, это точно.

Кассандра закуталась в шаль и грациозно поднялась с кресла, не глядя на присутствующих.

– Если вы извините меня, я, пожалуй, пойду.

Все поспешно встали и пожелали Королеве доброй ночи.

Вскоре и Тишьян собралась уходить. Однако на полпути она обернулась и криво улыбнулась Сэйтану:

– Возможно, жить в Зале с Джанелль будет нелегко, Повелитель, но совсем не по тем причинам, о которых вы думаете сейчас.

– Мать-Ночь, – только и ответил Сэйтан. Затем он повернулся к оставшимся в комнате мужчинам.

Мефис прочистил горло.

– Будет не так-то просто сообщить несносной девчонке, что она должна покинуть Цитадель. Ты вовсе не обязан делать это в одиночестве.

– Обязан, Мефис, – утомленно произнес Сэйтан. – Я обещал ей. Значит, именно я должен сообщить о том, что слово придется нарушить.

Он пожелал всем доброй ночи и медленно направился прочь по каменным коридорам Цитадели. Вскоре Сэйтан стоял у подножия лестницы, ведущей наверх, в покои Джанелль. Однако, вместо того чтобы не мешкая подняться по ступенькам, он привалился к стене, дрожа всем телом.

Он обещал Джанелль, что она сможет пробыть здесь столько, сколько пожелает. Он обещал ей.

Но Лорн решил по-другому.

* * *

Было уже далеко за полночь, когда Сэйтан наконец нашел Джанелль в маленьком огороженном садике, примыкавшем к ее покоям. Девушка сонно улыбнулась ему и протянула руку. Сэйтан благодарно сжал ее пальчики.

– Замечательный был праздник, – произнесла Джанелль, когда они неспешно двинулись по тропинке. – Я очень рада, что ты пригласил Чара и Тишьян. – Она помолчала немного и добавила: – Правда, мне очень жаль, что Кассандре так трудно с этим смириться.

Сэйтан задумчиво посмотрел на нее.

Джанелль только пожала плечами в ответ.

– И что именно ты услышала?

– Подслушивать очень некрасиво, – чопорно отозвалась она.

– Дипломатичный ответ, который на самом деле лишь помогает уклониться от сути, – сухо прокомментировал Сэйтан.

– Я вообще ничего не слышала. Я просто почувствовала, что вы ссоритесь.

Повелитель подошел ближе к приемной дочери. От нее исходил нежный аромат диких цветов, прогретых солнцем полей и поросших папоротником родников. Этот запах был диким, едва уловимым и зачаровывал мужчину просто потому, что не был предназначен для этого.

Он помогал расслабиться – и вместе с тем возбуждал.

Даже зная, что это нормальная реакция Верховного Князя на присутствие Королевы, подавить которую до конца он никогда не сможет, даже понимая, что никогда не пересечет границу между привязанностью отца и страстью любовника, Сэйтан устыдился пережитых чувств.

Он взглянул на нее, желая получить прямо сейчас напоминание о том, что перед ним совсем юная девушка, его дочь. Однако в его глаза смотрела Ведьма, чья рука так крепко стиснула его пальцы, что он не сумел разорвать физическую связь.

– Полагаю, даже мудрый человек иногда ведет себя как глупец, – полуночным, глубоким голосом произнесла Ведьма.

– Но я никогда бы… – Его голос сорвался. – Ты же знаешь, что я бы никогда…

В этих древних, призрачных глазах он заметил веселый блеск.

– Да, я-то знаю. А ты? Ты ведь обожаешь женщин, Сэйтан. И так было всегда. Ты наслаждаешься их присутствием. Тебе нравится прикасаться к ним… – И она подняла их соединенные руки.

– С тобой все иначе. Ты – моя дочь.

– Поэтому ты и впредь будешь держаться подальше от Ведьмы? – грустно спросила она.

Он обхватил девушку руками и обнял так, что она придушенно пискнула.

– Никогда, – с яростной убежденностью произнес Повелитель.

– Папа… – слабо позвала Джанелль. – Папа, мне нечем дышать…

Он поспешно ослабил хватку, но и не подумал отпустить девушку.

Тихие ночные звуки заполнили сад. Нежно вздыхал весенний ветер.

– Ты сегодня такой из-за Кассандры, да? – проницательно спросила Джанелль.

– Отчасти, – честно отозвался Сэйтан, прижавшись щекой к густым волосам девушки. – Нам придется покинуть Цитадель.

Ее тело так напряглось, что он невольно вздрогнул.

– Почему? – наконец произнесла Джанелль, отстранившись немного и пристальным взглядом изучая его лицо.

– Потому что Лорн решил, что нам следует жить в Зале.

– О… – протянула девушка. – Что ж, неудивительно, что ты в таком настроении.

Сэйтан рассмеялся:

– Да уж. Он знает, как лишить человека права на выбор. – Он нежно убрал выбившийся из прически локон с лица своей дочери. – Я действительно очень хотел бы жить вместе с тобой в Зале. Я очень этого хочу, поверь. Но если ты бы предпочла остаться в каком-нибудь другом месте или не хочешь сейчас покидать Цитадель, я не побоюсь вступить с ним в противоборство.

Ее глаза удивленно расширились.

– Ой, какой ужас! Это не самая лучшая идея, Сэйтан. Он гораздо больше тебя.

Сэйтан попытался сглотнуть.

– Это меня не остановит.

– Ой… – Она сделала глубокий вдох. – Давай лучше попробуем пожить в Зале.

– Спасибо, ведьмочка, – слабо произнес он.

Джанелль обняла его за пояс:

– Ты выглядишь усталым.

– Что ж, в таком случае я выгляжу гораздо лучше, чем чувствую себя, – произнес он, обнимая Джанелль за плечи. – Пойдем, ведьмочка. Следующие несколько дней будут суматошными, так что обоим нужно как следует отдохнуть.

Сэйтан открыл дверь Зала Са-Дьябло и оказался в средоточии хаоса.

Повсюду сновали горничные. Лакеи перетаскивали мебель из одной комнаты в другую, причем принцип их действий для Повелителя был покрыт мраком. То и дело пробегали садовники с охапками свежих цветов.