Ким в недоумении затрясла головой.

– А почему вы звоните мне?

Короткое молчание.

– Потому что ваш телефон указан в ее деле как телефон человека, которому надо звонить в экстренных случаях.

– Там именно так и написано?

– Да.

– Она что, умерла?

– Боже, конечно нет! У нее просто…

– Тогда вам надо было внимательнее прочитать ее дело, мисс Уилсон, и вы узнали бы, что я требую звонить мне в одном-единственном случае; но вы только что подтвердили, что этого не произошло.

– Мне очень жаль. Я ничего не знала об этом.

Инспектор услышала, как дрожит голос женщины, и ей стало стыдно за свою реакцию.

– Ну, хорошо. Так что же она натворила на этот раз?

– Сегодня днем ей пришло в голову, что наша тренер по лечебной гимнастике хочет ее отравить. Для женщины, которой почти шестьдесят, она еще достаточно бодра, так что она напала на тренера и сбила ее с ног.

– С ней всё в порядке?

– Да. Мы слегка подкорректировали лекарственную терапию…

– Я имею в виду тренера.

– Она немного испугалась, но сейчас с ней всё в порядке. Все это – часть ее работы.

Ну да, обычный день из жизни параноидного шизофреника.

– Что-нибудь еще? – Ким не терпелось закончить разговор.

– Это все…

– Спасибо за звонок, но я прошу вас каким-то образом обратить внимание персонала на мое предыдущее распоряжение.

– Конечно, мисс Стоун, и еще раз прошу вас простить мне эту ошибку.

Инспектор разъединилась и оперлась о фонарный столб, стараясь выкинуть из головы все мысли о матери.

Она готова была думать об этой женщине только на своих собственных условиях. Раз в месяц, в то время и в том месте, которые она выберет сама. И под своим контролем.

Оставив все мысли о матери на улице, Стоун твердо прикрыла за собой дверь. Она не позволит матери проникнуть в ее святая святых.

Ким достала из буфета чистые чашки и налила себе и Брайанту еще кофе. Ее напарник ничего не сказал, когда она вернулась в гараж, как будто выбегать из дома для того, чтобы ответить на телефонный звонок, было самым обычным делом.

Ким опять уселась на верстак и положила бензобак на колени. Затем взяла проволочную щетку, размерами больше напоминающую зубную, и осторожно смахнула ею ржавчину с правой стороны бака. Чешуйки ржавчины попали ей на джинсы.

– Наверняка это можно сделать быстрее и проще? – спросил сержант.

– Послушай, Брайант, скорость волнует только мужчин.

Стоун продолжила заниматься своим делом, и в гараже повисло приятное молчание.

– Знаешь, он не снимет тебя с расследования, – негромко произнес Брайант.

Ким покачала головой. Она совсем не была в этом уверена.

– Не знаю. Вуди прав, когда говорит, что мне нельзя доверять. Он понимает, что, несмотря на все обещания, которые я даю, бывают случаи, когда я над собой не властна.

– И именно поэтому он и не будет тебя снимать.

Инспектор подняла глаза на напарника.

– Он же многое про тебя знает, а ты все еще работаешь. Тебя ни разу не вызывали на дисциплинарную комиссию, что, если хочешь знать правду, шокирует кого угодно. Но он уверен, что ты способна работать на результат и не будешь ни спать, ни есть, пока его не добьешься. Особенно в том, что касается этого случая.

Ким ничего не сказала. Преступление действительно задело ее за живое, и Вуди вполне мог это почувствовать.

– И есть еще одна причина, по которой он тебя не отстранит, – добавил Брайант.

– Какая же?

– Он будет полным идиотом, если это сделает, а Вуди – и мы оба это знаем – совсем не идиот.

Стоун тяжело вздохнула и отложила бак. Она искренне надеялась, что ее друг и коллега окажется прав.

Никола Адамсон перемотала пленку и еще раз просмотрела выпуск новостей.

Высокий, крепкий темнокожий мужчина по имени Вудворд подтвердил, что на территории бывшего детского дома в Крествуде было обнаружено мертвое тело. Его короткое заявление сопровождалось кадрами аэрофотосъемки того места, которое она когда-то называла своим домом.

Танцовщица почувствовала мгновенное облегчение. Наконец-то они решатся вскрыть все секреты этого богом забытого места!

А потом пришел страх. Как Бет отнесется к этим новостям? Никола знала, что ее сестра не будет с ней откровенна. В детстве они были очень близки друг с другом – ведь у них больше никого не было. Они делились абсолютно всем. Никола попыталась вспомнить, когда все это изменилось. Они отдалились друг от друга после Крествуда. Четыре года назад, когда старшая из близняшек лежала при смерти с инфекционным мононуклеозом, младшая вернулась, но как только Никола покинула палату интенсивной терапии, она вновь исчезла.

Неделю назад Бет появилась вновь, и, хотя Никола было не совсем удобно делить свою квартиру еще с кем-то, она была счастлива, что ее сестра вновь с нею. Правда, голос где-то в подсознании не переставал задавать один и тот же вопрос: надолго ли?

Когда Бетани не было рядом, Никола чувствовала, что лишилась части самой себя, а когда она появлялась, старшая сестра начинала нервничать, не уверенная в реакции младшей на то, что происходило вокруг.

Бет изменилась. В ней появилась отстраненность и холодность, которая наложила свой неприятный отпечаток на ее лицо и заставила младшую Адамсон нетерпимо относиться к окружающим. Никола чувствовала, что радость навсегда покинула ее сестру.

Танцовщица проверила содержимое духовки. Она решила приготовить любимые блюда Бет – панированные кусочки цыпленка и картофельные оладьи с чуточкой кетчупа. Девушка улыбнулась. Было странно, что Бетани никак не перерастет эти детские привычки.

Несмотря на всю разницу между ними, Никола хотела бы упрочить свои связи с сестрой, поэтому искренне стремилась понять, что заставило их разойтись.

Она надеялась, что они, в пижамах, устроятся перед телевизором и посмотрят какой-нибудь фильм, наслаждаясь детской едой, которая, может быть, сможет достучаться до памяти Бет.

Совместное проживание было, конечно, далеко от идеала, но Никола была готова терпеть некоторые неудобства ради удовольствия вернуть сестру.

И она сделает все возможное, чтобы сестра осталась с ней.

Ким появилась в офисе после сорокаминутной беседы с Вуди. Три пары глаз с надеждой уставились на нее.

– Я остаюсь, – объявила инспектор.

Все находившиеся в комнате дружно выдохнули.