— Ты красиво говоришь, но не очень убедительно. Давай отложим все эти беседы на дневное время. Так и быть, я запишу тебя на прием в мой кабинет в любое удобное для тебя время. Даже без очереди. А сейчас я пойду спать. — Дженифер попыталась освободиться из его объятий, правда, довольно слабо и нерешительно.

— Нам надо поговорить. Именно сейчас. Поверь, мне было трудно решиться на эту встречу. Дженифер… Я понял, что не могу без тебя.

— Я не против поговорить о чем угодно, но не сейчас. Уже поздно. Мне завтра рано вставать, и у меня масса дел.

Он нажал кнопку на часах, высветив циферблат.

— До рассвета далеко. И несколько минут от сна ты еще можешь оторвать.

— Может, в таком случае лучше опять встретимся на утренней пробежке? Если ты обгонишь меня, тогда и поговорим, — поддела она его.

— Не надо язвить. Просто я недооценил твою спортивную форму:

— Принял меня за изнеженную куколку?

— Это не та тема, которую я хотел бы обсудить с тобой сейчас. Я не люблю обсуждать спортивные темы по ночам.

— Возможно. Охотно верю в то, что со своими женщинами ты предпочитаешь обсуждать далекие от спорта темы. Но твои традиционные подходы к женщинам со мной не пройдут.

— А ты что, хочешь сказать, что то, что было между нами, не имеет никакого значения? То, что мы провели вместе ночь? То, что мы всю ночь занимались любовью? То, что…

В гневе он машинально повысил голос, и она мгновенно запечатала ему рот ладонью, оглядываясь при этом по сторонам. Похоже, никого поблизости не было.

— Черт побери. Ты можешь вообще перестать говорить на эту тему? Тебя что, заклинило на ней?

Он молча убрал ее руку ото рта, затем завел ей обе руки за спину и притянул Дженифер к себе. Она попятилась, и после нескольких неловких шагов оказалась прижатой спиной к стене. Теперь она была распластана между нагретым за день деревом обшивки и его горячей, мускулистой грудью. Их тела разделял только ее тонкий фланелевый халат. Тонкий настолько, что позволял чувствовать каждый дюйм его тела. Столь знакомого ей тела, вызывавшего прилив сладостных эмоций. Она даже закрыла глаза, чтобы лучше их ощущать.

— Дженифер, — прошептал ей прямо в ухо ласковый, вкрадчивый, заглушающий все доводы рассудка голос, — я не понимаю тебя. Объясни мне, почему мы не можем быть вместе, хотя бы иногда? Почему мы должны игнорировать наши чувства?

Странный вопрос. Почему? Да для этого существуют десятки, сотни причин. Но вслух она сказала только одно.

— В этой жизни нет места для «наших чувств».

Он провел пальцем по ее губам, затем спустился вниз, по горлу, к тому месту, где бился пульс, потом еще ниже, к ложбинке между грудей, туда, где из-под ткани упруго выпирали соски.

— Ты лжешь, — мягко упрекнул он. — Мы нужны друг другу.

Изнутри, из ее горла, как стон вырвалось его имя. Почему она не может его забыть? Что произошло между ними той ночью, что так могло ее околдовать? Она чувствует себя завороженной, опоенной каким-то волшебным любовным зельем. Той темной, беззвездной ночью, когда в комнате не горели свечи, не играла музыка, не пенилось шампанское, не звучали красивые, замысловатые комплименты…

В ней не было ничего традиционно романтического, что так притягивает женщин, без чего не может быть красивой любви и высоких чувств.

Что притягивает их столь сильно друг к другу? Она не могла этого понять, не могла разобраться толком в своих чувствах, и это ее пугало.

А его пальцы продолжали свое чарующее движение вниз. Он отогнул верхнюю кромку ее халата и приник губами к обнаженной коже. Теперь пальцы перебрались к ее соскам. Она почувствовала, как слабеют и подгибаются колени.

— Стивен, — умоляюще простонала она.

— Как ты можешь игнорировать меня? После того, что произошло с нами.

— У нас с тобой был просто секс, — с трудом вымолвила Дженифер. Она тяжело дышала, а его пальцы уже забрались под халатик, захватив в плен ее обнаженную грудь. Он все плотнее прижимался к ее бедрам, и она чувствовала, как нарастает его возбуждение и физическая готовность к соитию. Она не могла сопротивляться этому настойчивому, последовательному движению, покоряясь логике собственного нарастающего желания.

— Да, у нас был секс. Прекрасный секс. Великий секс. И мы должны его повторить. Ты снова будешь испытывать оргазм за оргазмом, как в ту ночь. Ты снова будешь кричать, стонать и молить о пощаде.

Она уже была готова кричать.

— Прекрати. — Она действительно попыталась остановить это безумие. Пока у нее еще оставались хоть какие-то силы и последняя капля разума. Она даже сумела положить руку ему на грудь и начала с силой отталкивать его от себя. — Прекрати это, Стивен. Мы должны забыть о том, что было. Совершенно забыть. — Она толкнула его, нырнула под руку в образовавшийся просвет и спаслась бегством в открытую дверь, успев с силой ее захлопнуть.

Теперь бегом в душ. Пустить холодную воду. До максимума. Целый водопад ледяной воды обрушился на ее плечи, смывая возбуждение и недавнее желание сдаться. Смывая ощущение его горячих рук и чувственных губ. Смывая его мягкий, зовущий смех, его сексуальный запах самца. А в ее голове почему-то звучал его голос.

Все равно ты ко мне вернешься. От судьбы не уйдешь.

После их ночной встречи прошло три дня. То ли целых три дня, то ли всего лишь три дня. Время — понятие относительное. Все зависит от твоего восприятия.

Он постоянно ощущал ее незримое присутствие рядом. Это было просто какое-то наваждение, галлюцинации наяву. Чувствовал ее взгляд и мысленно разговаривал с ней. Причем на любые, даже сугубо мужские темы. Обсуждал с ней все, что происходило с ним за день — и серьезные происшествия, и разные несущественные бытовые мелочи. Говорил откровенно о своих переживаниях, о самом интимном и деликатном. Делился с ней самым сокровенным. Советовался с ней. При этом постоянно чувствовал пьянящий, эротический запах ее тела, сохранившийся в его клетках и рецепторах после той безумной ночи в общей постели. Порой он даже вполне реально ощущал прикосновение ее тела, ее рук и бедер, как будто она была рядом, просто невидимая для него, скрытая под волшебным покрывалом.

Он сидел на служебном совещании у заместителя командира базы полковника Карстена. Обсуждался весьма серьезный вопрос, связанный с подготовкой к завершающим проверкам для курсантов текущего потока, в том числе и его учебной группы. Одновременно затрагивался вопрос о внесении корректив в программу полетов следующего заезда обучаемых, с учетом накопившегося опыта подготовки предыдущих курсов.

Особенно сложным и деликатным был вопрос об уровне сложности экспериментов в воздухе и допустимом уровне риска. Стивену уже пришлось выступать по этой проблеме, так как именно в его группе произошел несчастный случай. Однако он никак не мог полностью сосредоточиться. Мысли постоянно уплывали в сторону от обсуждаемого на совещании предмета, и он несколько раз терял нить рассуждений.