– Ну, рассказывай! – попросила подруга.

– Не останавливайся, я буду на ходу рассказывать, – пообещала я. – Давай налегай на хомут, пойдем скорее домой, пока Колян с Моржиком нас не хватились.

– А кстати, я хотела спросить: почему ты не хочешь, чтобы Колян узнал о нашем расследовании? – Ирка, желающая видеть мое лицо, все-таки остановилась.

Мысленно я отметила это множественное число: о «нашем» расследовании! Похоже, я опять втянула подругу в историю! Хотя она и сама всегда рада во что-нибудь такое втянуться.

– К сожалению, Колян у меня тоже под подозрением, – призналась я. – Из числа тех, кто ночевал в нашем доме в ту роковую ночь, когда был убит Желтиков, надежное алиби только у нас с Масянькой: малыш не смог бы выбраться из кроватки без посторонней помощи, а о себе я точно помню, что никого не убивала. Ну, чего стоим, кого ждем? Бери лестницу!

– Раз, два, взяли!

Ирка вздернула свой конец стремянки, я – свой, и мы потащились дальше. Внесли лестницу во двор, обогнули дом – и тут передовой отряд в лице Ирки едва не столкнулся с рыщущим по двору Коляном.

– Куда вы пропали? – набросился на нас мой муж. – Мы вас ищем, ищем!

С крыльца, освещенного электрической лампой над входом, к нам спустился Моржик.

– Мы гуляли с собакой, – сделав невинное лицо, сказала я.

– И с лестницей? – заметил Колян.

– Лестница-то вам зачем понадобилась? – спросил Моржик. – Вы куда-то залезали?

– На дерево, – брякнула Ирка.

– На какое дерево? – удивился Моржик. – Кажется, сезон сбора урожая еще очень не скоро?

Вот незадача-то, что же нам понадобилось на дереве? Груши-яблоки будут только осенью… Я посмотрела в сад. На персиковых и абрикосовых деревьях уже появилась завязь, но вишня была еще в цвету.

– Мы залезали на вишню, – вдохновенно соврала я. – Смотрели на вишневый цвет! Правда, Ирка?

Чтобы не отвечать, подруга поспешно кинула в рот подушечку жвачки и демонстративно зачавкала.

– А зачем смотреть на вишневый цвет? – недоуменно нахмурился Колян.

– И этот человек рассказывает мне о философии дао! – в притворном негодовании вскричала я. – Да что ты вообще знаешь о культуре народов Азии? Ведь японцы ходят смотреть на сакуру, как мы раньше на первомайскую демонстрацию, – семьями, группами и целыми трудовыми коллективами! А сакура, чтоб ты знал, это и есть цветущая вишня!

– А японцы тоже ходят с лестницами? – заинтересовался Моржик.

– Ну, что вы привязались к этой лестнице?! – рассердилась я. – Та сакура, на которую мы ходили смотреть, очень высокая, с земли в потемках цветов почти не видно, потому-то мы и взяли с собой стремянку!

– И фонарик, – зачем-то добавила Ирка, выплюнувшая свой «Орбит».

– Ничего не понимаю, – честно признался Моржик. – А не проще было посмотреть на цветущую вишню в нашем саду? И ходить далеко не надо, и стремянка не нужна, деревцу всего четыре года!

Я посмотрела на подругу и развела руками. Все, моя фантазия иссякла!

– Нет, наше дерево не годится, – приняла эстафету Ирка. – Я с него еще хочу вишен поесть! Мы ходили к бесхозному дереву на пустующем участке, потому что не только смотрели на вишневый цвет, но и собирали его.

– Зачем?! – воскликнул Колян, и я с трудом удержалась, чтобы не спросить то же самое.

– А вот это наша маленькая женская тайна, – с достоинством сообщила Ирка.

За спинами вытаращившихся на нее мужиков я показала подруге большой палец. Все, считай, отмазались!

– Тогда скажи, где же то, что вы собрали? – не в меру любопытный Колян зашел с другого фланга. – Где ваш вишневый цвет?

– Вот привязался! – рявкнула на него Ирка. – Ну, сожрали мы его! И не спрашивай, зачем, я тебе ничего не скажу! Если тебе это так интересно, спрашивай у своей жены!

– Зараза ты, Ирка! – зло прошептала я.

Теперь Колян от меня не отвяжется, лучше сразу придумать какую-нибудь отговорку.

– Дело в том, что свежий вишневый цвет, если съесть его прямо с дерева, прекрасно успокаивает нервную систему, – сочинила я. – Думаете, почему японцы такие улыбчивые и приветливые? Они в сезон вишневого цветения до отвала наедаются сакуры в собственном соку и потом целый год ходят спокойные, как танки!

– Танки – это, кажется, такие японские стихи? – некстати вспомнил Моржик. – Что-то вроде: «Ползет улитка по склону горы. Вниз, вниз… Шмяк!»

– «Тихо, тихо ползи, улитка, по склону Фудзи. Вверх, до самых высот!» – поправил его начитанный Колян.

– Почти то же самое, – пожал плечами Моржик.

– Давайте продолжим разговор о поэзии в помещении? – зябко поежившись, предложила Ирка.

Мужики быстренько отволокли стремянку в сарай, и мы вошли в дом. Ирка предложила заварить чай, но я предпочла ретироваться в свою комнату, так как не хотела продолжать разговор о ночных прогулках со стремянкой и фонариком. Сославшись на то, что завтра мне рано вставать, я удалилась, и Колян последовал за мной. Мы улеглись в постель, но сон от меня бежал.

Мысли мои крутились вокруг убийства, совершенного кем-то на нашем балконе. Я сердилась сама на себя: зачем я трачу время на выяснение обстоятельств гибели Аделаиды, когда мне нужно знать, кто убил ее сына? Ведь Аделаида сама по себе меня не интересовала, я надеялась от нее узнать что-нибудь о Диме, но по вполне понятным причинам никогда уже не узнаю. Значит, нужно попытаться зайти с другой стороны. Займусь-ка я, пожалуй, делом, унаследованным мной от Желтикова через «Планиду». Как его там? «Заказ Кочерыжкиной»! Может, Дима именно на этом фронте что-нибудь такое откопал, за что его убили.

– Ты еще долго будешь ворочаться? – спросил Колян, которого я в очередной раз задела локтем.

– Что-то мне опять не спится, – пожаловалась я.

– Ладно, погоди, я сейчас!

Любящий муж слез с кровати, сунул ноги в тапки и куда-то ушлепал. Его не было несколько минут, и за это время я успела задремать, но была безжалостно разбужена.

– На, пожуй! – сказал заботливый супруг, запихивая мне в рот пригоршню крупных белых чешуек, которые я поначалу приняла за клочки надушенной папиросной бумаги. – Успокаивай свою нервную систему и давай будем спать!

Я безропотно пожевала горьковатые лепестки, оборванные Коляном с цветущей вишни, и незаметно сплюнула кашицу в ладонь.

Ну, и что хорошего в этой хваленой сакуре? На вкус – типичное «няо-сяо»!

Четверг

– Ты помнишь, что в субботу мы с Маськой идем в цирк? – спросила Ирка, поплотнее запахивая полу теплого халата.

Было раннее утро, восемь часов с минутами. Мы уже проснулись, позавтракали и собрались к выходу – все, кроме Ирки, которая никуда не спешила, потому что оставалась дома. Впрочем, подруга встала даже раньше других, чтобы приготовить мужу и гостям питательный завтрак.