Ладно, знаю, что видел ее вчера вечером, но я был пьян, а с пьяных глаз все может казаться круче, чем есть на самом деле. Застрявшее в моей памяти представление о ее лице, возможно, и не было таким точным, как мне думалось. Спасибо еще, наяву она оказалась такой же красивой, какой привиделась в угаре. И вот теперь я чувствую себя поистине прескверно от того, что она не в себе, похоже, в ужасе от всего, что выболтала Лиз, думая, что никого другого рядом нет.

– Так, кто хочет еще выпить? – бодро-весело спросила Лиз, обойдя шоколадноволосую красавицу.

Мы с Дрю молча подняли наши бутылки с пивом, показывая Лиз, мол, с нами все в порядке. Лиз ухватила бедняжку за руку и втащила ее в гостиную. Я видел, как она снова поднесла к губам бутылку водки и по пути еще раз к ней приложилась. Лиз отобрала у нее бутылку и бухнула ее на кофейный столик.

– Картер, это – Клэр. Клэр, это – Картер, – произнесла Лиз, зачем-то делая упор на наших именах. Я уже немного опасался за умственное здоровье Лиз. Да и за физическое тоже. Вдруг Клэр ей глаза выцарапает?

– Гм. Мы как бы познакомились прошлой ночью, – улыбнулся я, стараясь перевести внимание на себя и тем спасти Лиз от растерзания.

Клэр зашлась истерическим смехом.

Лиз опустилась на диван и притянула Клэр к себе.

– Значит, у нас есть несколько минут до того, как будет готов ужин. Джим говорит, что вы, ребята, переехали сюда из Толидо, верно? – спросила Лиз, а Джим тем временем прошел перед женщинами и сел рядом с Клэр с другого бока.

Я кивнул:

– Да, нас перевели с Толидского автозавода.

И вновь обратил свой взор на Клэр. А у той с непостижимой быстротой коленки ходили ходуном вверх-вниз. Лиз тут же поспешила на помощь, стараясь унять их рукой.

– Клэр, а ты давно работаешь в баре? – Я постарался разрядить обстановку светской беседой. Мне хотелось узнать о ней все-все. И не собираюсь врать, до смерти хотелось снова услышать ее голос, прикоснуться. «Извини, господи, что я к тебе сейчас обращаюсь, но прошу, избави меня от возбуждения в эту минуту».

– Почти пять лет, – выговорила она, и опять с ее губ сорвался какой-то натужный смех. Джим тут же склонился к ней, успокаивая, ласково несколько раз провел рукой по спине.

Сколько ж водки она махнула из бутылки?

– Лиз, я больше не могу, – вмешался Дрю. – Ты выглядишь до боли знакомо.

Клэр вскочила на ноги, поддела коленками кофейный столик, сбив с него две бутылки. По счастью, обе были уже пусты.

– По-моему, я слышала, как таймер на духовке звякнул. Лиз, ты слышала, как таймер звякнул?

Лиз рассеянно покачала головой:

– Да нет. Таймер я точно не слышала, – сказала она, а в глазах заиграли смешинки.

У меня на глазах Клэр повернулась к нам спиной, лицом к Лиз.

– Таймер точно сработал. Просто ты не слышала, потому что внимания на это не обращала. Нам надо пойти проверить духовку. Потому что таймер, Лиз. Он звякнул.

– Эй, Лиз, – опять встрял Дрю, – по-моему, она пытается сообщить тебе, что таймер взбесился. – И заржал над собственной шуткой. Нагнувшись, я шлепнул его по руке.

Жалко было наблюдать, как из перепуганной Клэр становится растерянной, нервной. Она побледнела, осунулась и напоминала поезд, терпящий крушение, – от этой картины я не в силах был оторваться.

Лиз вздохнула и наконец поднялась с дивана, улыбнувшись нам с Дрю, и, извинившись, последовала за Клэр на кухню.

Дрю подался ко мне и прошептал прямо на ухо:

– Заметил, как Лиз на меня смотрела? По-моему, я пару лет назад ее трахнул.

У-у, Иисусе Христе. У-у, едрена-печь. Как человеку не умереть от унижения?! Чертедренаблин.

– По-моему, у меня инфаркт. Или, может, инсульт. В каких случаях обычно левая рука немеет?

У меня уже мозги не шурупят. Вот оно. Я умираю. Передайте моим предкам и драгоценному потомку, что я их люблю.

– При инсульте, – невозмутимо подсказала Лиз, следуя за мной на кухню.

– Блин. Лиз, у меня инсульт. Пощупай мой пульс. Не кажется, что он странный какой-то? – спросила я, протягивая ей запястье.

Лиз оттолкнула мою руку:

– Твою мать, Клэр, возьми себя в руки.

– Картер. Его зовут Картер. И он понятия не имеет, кто я такая, – ныла я.

Терпеть ненавижу ноющих девиц. И все равно сама обращаюсь в какую-то ноющую мямлю. Придется дать себе пинка под зад. Лиз наклонилась к духовке и заглянула в нее, выясняя, как обстоят дела с лазаньей. Выпрямилась и встала, скрестив руки на груди и привалившись бедром к дверце духовки.

– Думаешь, тебе одной погано? Этот трахотавр Дрю считает, что он переспал со мной. Вижу по его масляным глазкам. Силится вспомнить, знает ли он, как я выгляжу голая. Будто я хоть когда-нибудь позволила бы своим дамским прелестям оказаться вблизи болвана в футболке «Сегодня я выдохся». Даже не помнит, как напоролся на меня в ту ночь, как близок был к тому, чтоб на его лице навсегда осталось изображение члена с яйцами. Уж не знаю, помнит ли он о порче, которую я наложила на его тупую плоть? В ту ночь он и вправду поверил, будто я ведьма. Вот идиот!

– Так, значит, Лиз? Ты еще сравниваешь то, что какой-то болван не помнит, как говорил, что у вас с ним все будет на мази, потому как у тебя миленькие сиськи, с тем, что мой одноразовый спермодонор сидит в десятке шагов от меня и понятия, блин, не имеет, кто я такая? Так, значит? Это ты хочешь обсудить прямо сейчас? Вместо того, чтобы посочувствовать подруге? Потому как я просто хочу удостовериться, что понимаю тебя правильно, – несла я, исходя желчью.

Лиз повернулась ко мне, закатив глаза:

– Да ты, фон Гиперпоп огнепышущая, остынь! Опять себя жалко, да?

Я тут же подбоченилась и приняла самый грозный свой вид.

– Ладно, ситуация для встречи после разлуки с папочкой твоего малыша не самая идеальная, тут я с тобой согласна. Только она уже состоялась. Он здесь, и с этим мы уже ничего поделать не сможем. После всех этих лет блужданий ты наконец-то знаешь, кто он такой, а потому можешь сказать ему про Гэвина. Так что подбери-ка свои когти, крутая дева, и волоки свою задницу в гостиную.

Некоторое время мы бычились друг на друга.

– Я понимаю, зачем тебе всех приглашать понадобилось, только получилось не слишком хорошо, – сказала я ей.

– Ну да, я поняла это, едва сказала. В следующий раз спрошу разрешение у твоей мамочки или просто буду держаться за твои трусики, крутая дева.

Я принялась мерить кухню шагами взад и вперед.

– Лиз, какие, едрена-печь, сложности? Разве ты мне их устроила? Во-первых, он объявился в баре, будто с ясного неба, а теперь он тут. В твоем доме. И говорит со мной, будто я для него невесть какая новая девчушка, с которой он только что познакомился и о которой хочет разузнать.