– Вадим Михайлович, с вами хочет поговорить какой-то нотариус. Или помощник нотариуса.

– Что? – раздраженно переспросил Спасский. – Какой еще нотариус? Я же говорил вам, чтобы не беспокоили меня по ерунде! Вы меня удивляете!

– Он сказал, что это касается права собственности на прачечную самообслуживания, – взволнованным голосом произнесла Нелли Леонидовна, – и что вы все поймете. Значит, сказать, что вы не будете говорить?

– Нет-нет, – остановил ее Спасский, – соедините!

В трубке раздался щелчок, и блеклый голос проговорил:

– С вами говорит помощник нотариуса Иванова. Если вас интересует право собственности на прачечную самообслуживания, вам надлежит прийти в нотариальную контору по такому-то адресу сегодня в шестнадцать ноль-ноль. В деле о приобретении этой прачечной имеются существенные подвижки.

– Хорошо, я буду!

Спасский вышел из кабинета, сказал секретарше, что уезжает по срочному делу и что все встречи нужно перенести на завтра.

– Позвонить Никите, чтобы подавал машину? – Секретарша уже не удивлялась поступкам своего шефа, помня, что жена его пропала, что называется, с концами. Тут любой занервничает!

Никитой звали личного шофера Спасского, который в некоторых случаях выполнял обязанности его телохранителя.

– Не надо. Позвоните в гараж, чтобы подали какую-нибудь машину, только не джип и не «Мерседес». Я сам поведу.

Когда Спасский спустился на подземный этаж, его уже ждала машина – темно-серый «Ситроен». Ключи торчали в замке зажигания, водитель скромно стоял в сторонке. Вадим Михайлович сел за руль, выехал из паркинга и поехал по адресу, который назвал обладатель невыразительного голоса.

По указанному адресу находилась невзрачная панельная девятиэтажка. Над одним из подъездов обнаружилась вывеска «Нотариальная контора». Спасский припарковал машину, поднялся по ступенькам и вошел в контору.

В большом помещении толпились озабоченные люди – вполголоса переговаривались, читали документы. За стойкой скучал администратор. Спасский в недоумении огляделся: он не видел ни одного знакомого лица. Хотел уже обратиться к администратору, как вдруг перехватил взгляд сидящего в углу человека. Человек этот приподнял брови и показал глазами на соседний стул.

Только сейчас Спасский понял, что это тот самый уникальный специалист, с которым он говорил в прачечной. Этот человек обладал столь заурядной внешностью, что запомнить его было задачей практически невозможной. Здесь, среди озабоченных людей, он казался очень уместным, со своим невыразительным лицом, со своим потертым портфельчиком.

Спасский подошел, сел рядом и вполголоса проговорил:

– Вы сказали, что в деле есть подвижки? Где мы можем поговорить?

– Здесь, – ответил тот бесстрастно.

– Здесь? – Спасский удивленно огляделся. – Но здесь так много людей…

– Это и хорошо. Все они заняты своим, и им нет до нас никакого дела. Они все читают и обсуждают документы, и мы будем делать то же самое.

– Что ж, может быть, вы и правы, – неуверенно проговорил Спасский. – Так что, вам удалось выяснить, где находится моя жена?

– Частично.

– Что значит частично? – Спасский удивленно взглянул на собеседника. – Вы или выяснили, где она, или нет.

– Это не совсем так, – уклончиво ответил невзрачный человек и быстро оценивающе взглянул на Спасского. – Вадим Михайлович, у вас крепкие нервы?

– Что за вопрос? – возмутился Спасский. – Думаете, слабонервный хлюпик смог бы достичь таких высот? Смог бы создать такую компанию, как моя?

– Думаю, что нет, – примирительно проговорил невзрачный человек. – Но я должен был вас спросить. Дело в том, что я вынужден сообщить вам неприятные новости. Очень неприятные.

– Ульяна?.. – тревожно переспросил Спасский.

– Да. Ваша жена мертва. Убита.

– Черт. – Спасский уставился в пол, прислушиваясь к своим чувствам. Пожалуй, ему было не так уж больно. После того как он получил конверт с фотографиями Ульяны, мысль о ее смерти не показалась ему сверхъестественно страшной. Да и вообще, в последнее время жена начала действовать ему на нервы, а развод – вещь сложная и дорогостоящая. Так что тот, кто убил Ульяну, возможно, оказал ему большую услугу.

– Ее тело нашли? – задал он следующий вопрос, выдержав надлежащую паузу.

– Частично, – снова странно ответил собеседник.

– Что значит – частично? – раздраженно переспросил Спасский. – Я не понимаю!

– Именно поэтому я спросил, крепкие ли у вас нервы.

– Что? – Спасский нахмурился. – О черт! Ее что, расчленили?

– Я уж лучше покажу вам. Сами знаете, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать… Мне пришлось приложить большие усилия, чтобы достать эти фотографии.

Невзрачный мужчина вынул из потертого портфельчика большой плотный конверт, очень похожий на тот, в котором Спасскому прислали фотографии Ульяны с дешевым черноволосым мачо. Из конверта возникла первая фотография.

Спасский взглянул на нее.

Металлический стол, на какие укладывают покойников, на нем тело. Спасский мгновенно узнал тело своей жены, знакомое ему до мельчайших подробностей – длинные тренированные ноги, впалый живот, красивая грудь, татуировка. Только почему-то Ульяна показалась ему ниже, чем при жизни.

Спасский перевел взгляд чуть выше.

И едва сдержался, чтобы не закричать.

Он понял, почему мертвая жена показалась ему ниже. У Ульяны не было головы. Шея аккуратно перерезана, выше пустота. Голый металлический стол.

– Боже, – выдавил Спасский, которому стало трудно дышать, – да что же это такое?

– Очень уместный вопрос, – кивнул его собеседник, убирая фотографию в конверт, – только не надо повышать голос. Если вы не заметили, здесь все разговаривают вполголоса.

Когда фотография исчезла в конверте, Спасскому стало куда легче. Он смог убедить себя, что это была всего лишь галлюцинация. Или фотомонтаж. Фотошоп.

– Это не фотошоп. – Собеседник словно прочел его мысли. – Я видел это тело своими глазами. Ваша жена обезглавлена, голову так и не нашли. Поэтому опознать ее было очень непросто. Должен признаться, я не стал помогать в этом полиции, пока не переговорил с вами. Хотя наши с полицией интересы на данном этапе совпадают, думаю, не стоит поднимать шум раньше времени. Если пронюхают журналисты, а в полиции непременно будет утечка информации, скандала не избежать.

– Вы правы, – глухо сказал Спасский. – Но кто мог сотворить с ней такое? Я никогда не видел ничего подобного… Это какой-то кошмар.

– Признаюсь вам, Вадим Михайлович, я такое тоже нечасто вижу. А я вижу много неприятных и даже страшных вещей.

– Тот, кто сделал такое с Ульяной, должно быть, ненормальный! Больной!