Пирсон нетерпеливо махнул рукой.

– Да, само собой. Ты бы его лучше спросил, почему он не…

– Спокойно. Не все сразу. – Шериф поправил очки, разгладил блокноту себя на колене. – Значит, так, сэр, мы от мистера Расмуссена знаем самое главное – канву событий, так сказать, – но лучше будет все услышать прямо от вас. Так ясней станет, что к чему. – Его глаза лучились сочувствием. – Но если вы сейчас не настроены отвечать, мы вполне можем отложить.

– Сейчас в самый раз, – сказал Уэйд.

– Ничего, если я буду записывать?

Уэйд кивнул. Из кухни доносился стук чашек и блюдец, невнятно звучали голоса Клода и Рут, опять он словно оскальзывался в сон.

Шериф щелкнул шариковой ручкой.

– Первым делом, пока не забыл, нет у вас под рукой фотографии? Ну, жены вашей, конечно.

– Зачем? Она же не…

– Без всякой конкретной надобности. Так, на всякий случай.

– На мокрый случай, – сказал Винни Пирсон. – На случай, если дама маленько отсырела.

– Да умолкни ты, бога ради.

– Он сам спросил.

Уэйд повернул голову и посмотрел Пирсону в глаза – соединил контакты, и что-то важное проскочило между ними мгновенной искрой. Подтверждение некоторых возможностей. Уэйд кивнул и вынул из бумажника маленькую фотографию. Снимок был зернистый и замусоленный, его сделали года четыре назад; шериф стал уважительно его разглядывать.

– Ух ты, – сказал он. – Красивая. А какие у нее параметры, сэр? Рост, вес и так далее

– Зачем вам это, раз есть снимок? Пять футов шесть дюймов, сто восемнадцать фунтов. В феврале будет тридцать девять лет.

– Особые приметы? Ну, шрамы и тому подобное.

– Нет никаких.

– Болеет чем-нибудь?

– Нет.

Шериф еще раз посмотрел на фотографию, положил ее в нагрудный карман и аккуратно застегнул клапан.

– Теперь вот что надо бы сделать, – сказал он, – Разобраться с хронологией. Как все произошло, по порядку. – Он бросил на Винни предостерегающий взгляд. – Ваша жена, как видно, ушла отсюда вчера.

– Да, вчера.

– Вчера утром?

– Да.

– А в каком примерно часу?

– Не знаю, – ответил Уэйд. – Думаю, рано. Я встал и увидел, что ее нет.

– А когда это было?

– Простите, не понял?

– Ну, проснулись вы в какое время?

– Я же сказал, точно не знаю. В одиннадцать, в двенадцать – вот так

– Вы поздняя пташка, выходит?

– Обычно нет, – сказал Уэйд. – Сейчас я на отдыхе.

Шериф мягко кивнул.

– Да, конечно, я как-то это упустил. Отдых тут у нас роскошный. – Он поразмыслил секунду-другую. – Значит, если я вас правильно понял, ваша жена могла быть здесь самое позднее до полудня. Вчерашнего дня, в смысле.

– Да, выходит так.

– А когда вы в последний раз ее видели?

Уэйд задумался. Последние события казались ему зыбкими, текучими.

– Вскоре после полуночи, – сказал он. – В какой-то момент я встал, пошел на кухню выпить чаю. Она еще была на месте.

– Спала?

– Да, конечно. Спала.

– Необычное что-нибудь заметили?

– Ничего абсолютно.

– Ясно, ясно. Получается, что мы имеем двенадцатичасовой интервал. От полуночи до полудня. В этом промежутке она и пропала.

– Думаю, так.

– И вы не видели…

– Я не видел ни-че-го, – прервал его Уэйд. – Я проснулся, ее уже не было. Вот и все.

– И это было вчера?

– Да, вчера.

Лакс записывал медленно, рука плохо его слушалась; некоторые фразы он подчеркивал. Наконец поднял голову.

– Так, славно, кой-куда мы продвинулись. Теперь, когда вы в первый раз заподозрили неладное? То есть поняли, что может быть неприятность?

– Не могу точно сказать. Думаю, довольно скоро.

– Скоро?

– Пожалуй, да. – Уэйд контролировал свой голос, тон и смысл произносимых слов. – Я хочу сказать, это сидело во мне как заноза, но я не думал… понимаете… я не думал, что это может быть серьезно. Мало ли куда она отправилась, Пошла на прогулку.

– Она любила дальние прогулки?

– Иногда.

– Так что вы просто ждали?

– Да.

– И больше ничего?

– Больше ничего.

Винни Пирсон негромко хмыкнул.

– Ждал, – сказал он; потом вынул щипчики и принялся вычищать грязь из-под ногтя большого пальца. Кожа у него была болезненно-бледная, почти бесцветная. Не альбинос, подумал Уэйд, но близко к этому. Как большой белый зародыш. Уэйд заставил себя отвести взгляд.

– Значит, вы ждали, – повторил Лакс. – И долго?

– Получается, довольно долго. Весь день.

– И что делали?

– Да разное. Дом прибирал, наводил порядок. Не понимаю, какое это имеет отношение к делу.

– Да кто его знает, наверно, никакого. Хотя иной раз бац – смех, да и только, – возьмет какая-нибудь глупая маленькая деталька, подпрыгнет и давай задом вертеть, и окажется она ох какой важной. – Шериф поглядел в свой блокнот. – Так, и в конце концов, значит, вы все-таки решили, что дело неладно.

Уэйд кивнул.

– Стемнело, а она еще не вернулась.

– И вы пошли ее искать?

– Да.

– Когда? Уже совсем темно было?

– Нет еще. Как раз смеркалось – семь, начало восьмого. Я немного прошел по дороге – думал, может, наткнусь на нее, больше ничего в голову не приходило. Потом вернулся и снова стал ждать.

– Просто ждать?

– Естественно. Что же еще?

Лакс вежливо улыбнулся

– Вам, может, расслабиться надо было. Пропустить рюмку-другую. Нервы и все такое.

– Может, и так. Ну и что?

– Да ничего. – Шериф заулыбался еще шире. – Почему я спрашиваю. Мистер Расмуссен говорит, вы были слегка под мухой. Позже, ночью уже, в смысле.

– Ах ты господи.

– Так он ошибся?

– Нет, пару рюмок я выпил. – Уэйд почувствовал, как в горле поднимается что-то кислое, отдающее капустой. – Да послушайте, боже мой, что за идиотизм. Кэти неизвестно где, может, ждет помощи на берегу, а мы тут сидим и выясняем, сколько, к чертовой матери, я выпил рюмок.

– Так сколько все-таки?

– Вам точное число?