можно потрогать руками. А скалы? Их природная красота не кажется грубой. Удивительное сочетание серой мрачности и силы, с нежной зеленью полей и чистыми горными реками. Выйду на пенсию, куплю себе домик, только поменьше. Много ли надо в старости.

– А ты лирик.

– Если бы, но прикоснувшись к прекрасному, сам чему-то учишься.

– Надеюсь, говоря о прекрасном, ты говорил обо мне? – язвительно спросила Анна.

– Вне сомнения. А чей это дом?

– Друга моего отца.

– Поэтому ты с ним встречалась в пятницу?

– Я встречалась с отцом, а не с другом, – отреагировала Анна, поиграв в слова, – и друг, по просьбе отца, разрешил воспользоваться его домом.

– Ну, что? Время созерцать еще будет, мы же приехали отдыхать.

– Не уверена, что будет.

Знала бы она, как мне хочется, отдыхать, бездельничая, но, увы.

Переодевшись, мы отправились пешком по городу, зашли за Линдой, и за нами увязался Ленц со своими друзьями: двумя женщинами и мужчиной, а мы не возражали. Сначала мы посетили комплекс Walliser, где переходили из помещения в помещение: душ – парная – сауна – термальная баня – бассейн.

Уставшие, вышли под вечернее небо Альп, в котором звезды, в темном небесном куполе подмигивали, создавая романтическое настроение.

По предложению Ленца, решили отправиться поесть.

– Пойдемте, я знаю, куда надо идти, – поделилась Анна, и мы, пройдя по улочке, вошли в ресторанчик, расположенный на первом этаже двухэтажного дома. Внутреннее убранство заставило нас застыть на пороге. Здесь все дышало теплом и уютом. Стеллажи, заставленныефарфоровой посудой, композициями из живых цветов, чайниками, половичками, салфетками. На одном стеллаже разместились горшочки с горчицей, вареньем, душистым мылом, различные мази из трав. Мы прошли мимо лавки, на которой, свернувшись клубочком, прищурив глаза, лежала кошка. Столы были грубоватыми, как и большие тяжелые стулья.

Доверили сделать заказ Анне. Овощной суп, приправленный горными травами, мясные закуски и вино был нашим заказом для начала. Под занавес нам принесли пирог со страшным названием «Холера», начинкой которого были: лук, картошка, сыр и яблоки. Пирог, как пояснила Анна, – национальное блюдо, появилось в древние времена, когда свирепствовала холера, и обмениваться продуктами, было запрещено. Вот и готовили из того, что было дома.

Когда обед подходил к концу, Ленц вдруг сказал: – Вот сижу здесь, наслаждаюсь, а скоро вернусь к стандартному ритму, серым будням.

– А ты хочешь вечного праздника. Так надоест, – заметил его знакомый. – Жизнь интересна, когда есть цель, когда что-то представляет интерес. Самые унылые люди – кто ничем не интересуется. Какова твоя цель?

– Не все цели достижимы, – уклончиво ответил Ленц.

– Не путай цель и желание, – поправила Анна.

– Пытаюсь. Хотя какое желание, может быть, у меня на работе, только цель, желания там не живут. Это нечто иное.

– А цель? – задала вопрос Линда.

– Подниматься по служебной лестнице, стать руководителем, повышать свой авторитет, чтобы знали мои способности, ну, и уже, как следствие, повышение материального благосостояния, для возможного удовлетворения своих желаний.

– А что мешает?

– Обстоятельства.

– Ленц, ты не прав, – вмешалась Анна. – Мне казалось, что у тебя на работе все хорошо.

– Но лавры пожинают другие, – с некоторой долей озлобленности, ответил Ленц, не конкретизируя в лицах.

Я слушал их разговор, и пытался уловить ту нить, которую натягивал Ленц, что была тонка и еле видима. То, что у него амбиции, я уже давно понял, он не удовлетворен, что ему не оказывают должных почестей. Это, а еще и меркантильный интерес, видимо, и толкнули его на продажу секретов. И собственное «я» будет удовлетворено, что его разработки еще кому-то нужны, и деньги не лишни.

– Знаешь,– несколько обиженно заявила Анна, – не ты один работаешь над заданиями, все работают.

– И ты в том числе? В одной с ним упряжке? – поинтересовалась Линда, – Вы, вообще, чем занимаетесь?

– Я математик, а Ленц – специалист шифровальщик.

– О! И ты свободно об этом говоришь?

– А что скрывать! Мы не военная организация, не государственная. Работаем на заказчика, разрабатывая ему программы, которые он заказывает.

– И кто они?

– Даже не интересуюсь.

– А ты что молчишь, Жан? – вдруг обратилась ко мне Линда.

– Слушаю, а вывод делаю такой, не надо лезть в дебри. Каждый занимается своим делом. Мне все равно, что делает их фирма.

– А если это относиться к какой-то тайне?

– Тем более. Я занимаюсь своим делом.

– Неужели не интересно, – продолжала она допытываться.

– Скажу, нет, никто не поверит. Интересно, но с обывательской точки зрения, не более, не вникая в детали. А вот ты чем занимаешься?

– Так, перешли ко мне. Меня всегда привлекали тайны и возможность их разгадки. Почему так? Что можно сделать?

– И какое это имеет отношение к тебе?

– Имеет. Я приехала разобраться в одной ситуации нашего представительства, и есть организационные вопросы. Все это требует анализа, принятия решения.

– Давайте оставим тайны специалистам, пусть они сами решают и думают, зачем и почему, а шпионы пусть добывают эти тайны, – предложил знакомый Ленца. – Среди нас есть шпион?

– Хороший вопрос, – засмеялась Линда. – Учитывая, что шпион это человек со стороны, то под эту категорию попадаем только я и Жан. А вы местные, значит, вы агенты иностранной разведки.

– Как ты мягко – проще предатели, – произнес Ленц.

– Да, как угодно. Хотелось бы мне посмотреть на агентов или шпионов, которые признались в этом.

– Но признаются же?

– Когда их раскрывают.

– Приходилось общаться?

– Нет, я из другой области.

– Ну, если мы здесь, все такие честные… – начал приятель.

– А вот этого никто не говорил,– перебил его Ленц.

– Действительно, промолчим. Честность, как и, правда, не всегда нужны. Давайте, заканчивать обед тем, с чего начали.

– Что? Снова суп? – спросил я.

Шутку поняли, и мы вернулись в область привычных пустых разговоров за столом.

Все это время, я осторожно наблюдал за Ленцем. Он был весел, но было в его веселье что-то наигранное, ненастоящее, не от души. Словно, он глушил в себе свои мысли, и пытался веселить сам себя, что не очень удавалось. Возможно, что после вчерашних событий он и не поехал бы в Альпы, но и оставаться в Женеве он явно не хотел, опасался. Страх, вещь сильная, липкая, видимо, поэтому и напросился к нам, даже опоздав на встречу. Лишь бы уехать, забыться.

День подошел к концу, за окнами ночь вступила в свои права, погружая окружающее пространство в темноту, вызывающую иные ощущения, чем днем, порой даже напряжение. Уличные фонари рассеивали мрак, отвоевывая кусочки территории, где было светло и уютно.

Попрощавшись, мы с Анной отправились к себе в дом, который поглотил нас обоих, и мы были сегодня его гостями.Уже