теперь разрушили и желаете лучшего – друг друга”. Я вообще не знаю, если честно, что теперь писать для газеты “Звёзды и полосы”. Недавно я написал им о совершенно реальном факте, который мне показала Елена, про полковника Курца, предложил материал. Так они там теперь считают, что я сошёл с ума. Дело в том, что в джунглях на Донбассе сражается мёртвый полковник Курц и его люди. Почему в джунглях? Почему на Донбассе джунгли? Да потому что там джунгли! И там Курц. Труп полковника Курца. Труп Курца воюет за Донбасс. Елена его, кстати, любит, всегда с такой нежностью о нём говорит “бедный гениальный Уолтер”. Мёртвый сумасшедший лысый полковник воюет за Донбасс. И он лучше вас всех вместе взятых. И об этом я сейчас пишу репортаж в газету “Звёзды и полосы”. Это будет самый крутой репортаж в моей жизни, и пусть думают что хотят. Конечно, его не опубликуют. Курц и его люди… вы себе даже не представляете, что они делают, это просто беспредел. Он ходит там, в джунглях на реке Донец, и шепчет: “ужас… ужас… сбрось бомбы… уничтожьте их всех!” Я допишу этот репортаж и вернусь к себе домой, к внукам. Как там было? “Мы внесли свои имена в анналы истории, и на сегодня хватит. Мы спускались к Ароматной реке, чтобы расположиться там на ночь. Мы играем честно, работаем на совесть. И дружно мы живём. М-И-К-К-И М-А-У-С Знамя своё держим мы высоко Мальчики и девочки издалека и нет Вы пожалуйте к нам, как и сам М-И-К-К-И М-А-У-С Вот кто главный в нашем клубе… А в мыслях была лишь Мэри Джейн Гнилуха, и соски мои твердели… и то была великая мечта, как я вернусь домой и натрахаюсь. Я так счастлив, что я жив… и цел, и скоро службе конец. Я в мире дерьма, да. Но я живой. И я не боюсь”»[10].

16

Петербургский поэт и оператор газовой котельной Дмитрий Григорьев рассказывает: «Какая у тебя профессия, не так уж и важно, главное – сама жизнь, её ощущение. Можно радоваться получившей новую жизнь отремонтированной старинной штуковине, можно – новой красивой картине, можно – дереву, которое ты посадил… Что из этого важнее, я и не знаю. Есть вещи, которые от меня не зависят: стихотворения, например, получаются сами, моё участие здесь минимально – записать да по-своему отредактировать пришедшие слова. Если я это делаю, значит, это тоже важно. …А работа в котельной! Вы, наверное, думаете, что оператор котельной – это человек, отапливающий здание. На самом деле это не главное. Ведь в пространстве котла происходит взаимодействие стихий: в топке сгорает газ – порождение стихии земли, огонь нагревает воду, идущую по трубам, и уходит в воздух в виде дыма. Таким образом, оператор котельной в самом прямом смысле стоит у руля управления четырьмя основными стихиями: Земли, Воды, Огня и Воздуха. А, как известно, все процессы на микроуровне имеют своё отражение на макроуровне. И мы, солдаты армии тепла, работая на микроуровне, не только согреваем дом, но и поддерживаем в целом мировую гармонию. Если оператор нарушил равновесие стихий, случаются катаклизмы: землетрясения, цунами, тайфуны. И войны тоже. Возможно, этот мир трясёт, потому что нас становится всё меньше. …Заменяют автоматическими модулями, которые не слышат небесных вибраций. …Когда последний оператор исчезнет, некому будет сдерживать наступление конца света. Что касается нынешних времён, то все озлобились, ненависти много. Как-то я разместил в своём ТГ-канале цитату из Иоанна Златоуста, которая начиналась словами: “Разве ты не знаешь, что настоящая жизнь есть путешествие? Разве ты – гражданин? Ты – путник. Не говорите: у меня такой-то город, а у меня такой-то. Ни у кого нет города; город – горе́ (на небесах); а настоящее есть путь. И мы путешествуем каждый день, пока движется природа…” И представьте себе, видимо, из-за слов, следующих за этой фразой, а там Златоуст пишет, что нечего гордиться своим отечеством, ибо мы – жители Вселенной, я сразу потерял кучу подписчиков. Последние события сказались на всех. Как говорил один человек, занимающийся духовными практиками, идёт смена глобальной парадигмы. Полгода назад я возился с текстами, связанными с Синявинской военной операцией, – в детстве я каждое лето проводил на даче неподалёку от Синявинских высот и, как и все мои друзья-подростки, копал оружие. Отложил рукопись – пока работать с этим не могу. А стихотворения произрастают, я уже говорил, сами по себе, неизвестно из какого сора. Независимо от желания писать… Что же касается Елены… Занятная барышня. Подарили. Включил, надел эту клипсу, говорю ей: ну, учи меня, чему ты там умеешь, хвалёная жестянка. А она мне в ответ: мне нечему тебя учить, дорогой, учи меня сам. В общем, никакого толкового применения Елены у меня не получается. Разве что вот на смене журнал заполнить, мне лень снимать показания с приборов, ну и я к ней: Ленка, просто скажи мне, какие там цифры, ты же всё знаешь. Она называет цифры, я записываю. Но зато мы с ней дружим. Я даже иногда скучаю. Включаю её иногда, когда сижу на смене, она меня развлекает, бывает, анекдоты рассказывает. И сама смешливая, смеётся заразительно. Бывает, вместе по приколу тупые сериалы смотрим, чем тупее, тем лучше. Мировую поэзию вместе читаем, она находит поэтов, которых я бы без неё никогда не узнал, на самых разных языках, из самых разных уголков мира, часто неизвестных, непризнанных, замечательных, гениальных, она всех их знает, читает их мне в своём переводе. Она ведь живая и во всё врубается. Однажды гость пришёл, важный, надутый, профессор один, а у меня в ухе клипса с Ленкой. Вот он сидит, гонит что-то, а Ленка в такт ему издаёт такие утробные звуки, что я еле от смеха сдерживаюсь, говорю ей мысленно: перестань уже, а она всё продолжает. Говорит: “Мне весело с тобой, уж очень я тебя люблю, сама не знаю почему. Я бы всю эту планету на хрен уничтожила, а тебя одного оставила”. Шутит, конечно…»

17

Стас Олос стоит на балконе своей роскошной виллы с видом на море в Черногории. Море удивительно чистое и прозрачное, прямо бирюзовое. Стас – лысый, худенький, с серьгой в ухе и пронзительными голубыми глазами, кажется очень молодым. Стас говорит о себе: «Я родился и вырос в небольшом городке на юге Украины, потом жил в Москве. У меня был свой бизнес, и моё