с ними — это исключения, больше ни с кем не из своего клана я заниматься не буду. Зачем мне готовить магов в другие кланы?

— Но я же почти в вашем клане… — удивилась она.

— С чего бы? Я об этом слышу впервые.

— Но как же? Ефремов сказал, что мы с тобой… — она не договорила и покраснела.

— Мне Ефремов сказал всего лишь, чтобы я к тебе присмотрелся, — холодно ответил я. — Я присмотрелся, и мне не понравилось то, что я увидел. Так что, извини, Ангелина, но учить магии я тебя не буду.

— Хам!

Она всхлипнула, подскочила с дивана и убежала к себе. Думать о том, как она будет взаимодействовать со мной дальше, не иначе.

Интерлюдия 11

Роман Глазьев был преисполнен радужных надежд. Пока все шло так, как планировалось, и даже лучше, с учетом неожиданного союзника. Почему Роман ему верил? Да потому что неизвестный показал свои возможности, и те, на взгляд Романа, ничуть не уступали елисеевским. А если еще добавить то, что неизвестный был старше наглого щенка Елисеева, то на его стороне было преимущество в опыте использования таинственных волховских технологий. То, что у волхвов там были свои подковерные игры, Романа вовсе не удивляло. Крупная организация, со своими лидерами, у которых свои устремления. Вот и не совпали устремления одной из групп, в которой был учитель Елисеева, с другой, которую представлял связавшийся с ним тип. И то, что тот напрямую не мог выступить против Елисеева, как ученика волхва, Роман тоже прекрасно понимал — мало ли какие там у волхвов заморочки, обеты и клятвы. Правда, он задал пару уточняющих вопросов, но его собеседник с искренним сожалением ответил, что внутренние волховские дела не могут стать достоянием постороннего. Главное для себя Роман уяснил: он может отомстить наглому выскочке, используя помощь могучего союзника, а остальное было не заслуживающая внимания ерунда. Правда, в плане, предложенном союзником, был один тонкий момент: попадание нужного артефакта на территорию Елисеевых. И пронести его мог только кто-то из клана, причем достаточно высоко стоящий, потому что мелочевку при подозрениях обшмонают и даже не извинятся. Эта мелкая деталь ничуть не повлияла на решение Романа, потому что он знал, кто идеально подходит на эту роль. Ермолина. Она не могла забыть все, что их связывало. И то, что сделал с ней Елисеев, тоже не могла забыть. А тут ей будет предложено отмстить и получить место при нем, Романе. Конечно, о браке он ей сболтнул просто так, для привлечения внимания, но Анюту любил, любит и будет любить, а значит, никогда не оставит. Бонусом к мести шел неплохой куш, на который намекал таинственный волхв, и уважение со стороны отца, который наконец поймет, что наследник вырос достойный и что слова с делом у него, Романа, никогда не расходятся, разве что дело немного откладывается. Несколько огорчало, что потенциальная сообщница пока не сказала да. Но поскольку нет она тоже не сказала, Роман счел, что это всего лишь желание набить себе цену, и не стал настаивать на немедленном согласии. На его взгляд, все шло как надо, пусть с небольшой задержкой.

Поэтому просьба отца подойти его ничуть не насторожила. Тем сильнее поразил его неоправданный наезд.

— Ты что творишь, идиот? — прошипел Глазьев-старший, стоило только закрывшейся двери отрезать их от посторонних. — Я тебе сказал держаться подальше от Елисеевых? Ты зачем опять лезешь к Ермолиной, да еще так, что вас все видят?

— Кто это все? — удивился Роман. — Я специально подгадал так, чтобы никого из знакомых рядом не наблюдалось.

— Ах, знакомых? А ты не подумал болван, что за самой Ермолиной приглядывают?

— И что? — удивился Роман. — Мы просто посидели в кафе, поговорили. Кофе попили вместе. Мы же ничем неприличным не занимались прямо на столике. — Он хохотнул, но смех быстро угас под тяжелым взглядом отца. — Мы просто разговаривали.

— Вам с ней не о чем разговаривать. Чтобы я больше не слышал, что твое имя становится в один ряд с ее, — брезгливо бросил Глазьев-старший.

— Но мне она нужна, — заупрямился Роман.

— Девок много, выбери другую. — Глазьев-старший хлопнул ладонью по столу. — Короче, сын, если еще раз повторится подобное, я отстраню тебя не только от управления кланом, но и от клановых денег.

— Она мне для дела нужна, — решился сын. — Она ключевая фигура в том, что я задумал. Я собираюсь отмстить Елисееву и заработать на этом.

Отец нахмурился.

— Значит, на тебя тоже вышли? — спросил он.

— Что значит «тоже»?

— Это значит, что ко мне обращался некий скользкий тип с подобным предложением и я его послал, потому что не дурак.

Роман разозлился.

— Да ты только и делаешь, что вставляешь мне палки в колеса! Если бы ты не лез, я бы давно уже прижал этого выскочку. А что касается лица, которого ты назвал скользким типом, так он из волхвов, а значит, знает, как можно справиться всего лишь с волховским учеником.

— Это он тебе сам сказал, про волхва?

— Это я сам догадался, чай, не идиот. Он только подтвердил.

— То, что ты хотел услышать, — резюмировал Глазьев. — Роман, это дело плохо пахнет. Я уверен, если ты в него вляпаешься, мы опять расстанемся с чем-то существенным из имущества клана.

— А если нет? — вкрадчиво спросил Роман. — А если мы не только отомстим, но и вернем свое с процентами за пользование?

Старший Глазьев посмотрел на младшего так, что тот внезапно засомневался в том, что не идиот.

— А если это грандиозная подстава, Роман? Ты об этом не задумывался? Сколько финансовых дыр за наш счет закрыли Елисеевы, вспомни-ка. А сейчас им император дарует кусок земли, только вот там часть зданий разрушена, а часть — недостроена. Тебе сказать, за счет кого он собрался достраивать?

— Не слышал я ни про какой императорский дар, — недоверчиво заявил Роман. — Туфта это все. С чего бы императору что-то дарить Елисееву?

— Конечно, не слышал, потому что еще не подарили ничего, — усмехнулся Глазьев. — Но у меня человечек в канцелярии есть, маякнул и на что документы отправили, и что Елисеев получит это, если его устроит дар.

— То есть если не устроит, он затребует что-то еще? — ошарашенно спросил Роман.

— Именно. Но его устроит. Это бывшая карповская земля. Мне бы предложили — не отказался бы. Больше таких кусков у императорской семейки в заначке нет.

— Ерунда какая-то… За что Елисеевым такие подарки? Твой человечек не маякнул?

— Он не знает. Но там какой-то серьезный договорняк. Настолько серьезный, что Елисеев себе Светлану затребовал.

— Про Светлану я слышал, — подтвердил Роман. — И то, что его Тумановы послали, — тоже. Не та он фигура, чтобы свататься к великой княжне.

— Так может, его как раз и делают той фигурой? Роман, лезть к клану, который в фаворе у императора, — идиотизм.

— Император, который опирается на такие кланы, как Елисеевы, — по определению слаб.

— Роман, ты меня вообще слышишь? — разозлился Глазьев. — Я сказал, что Елисеев оказал значительную услугу и теперь в фаворе, а не то, что император на него опирается. Император опирается только на себя и свою семью. И отдавая значительный кусок собственности, император либо уже получил, либо собирается получить нечто равнозначное. Поэтому лезть сейчас на Елисеева нельзя.

— Поправь меня отец, если я неправ, — зло усмехнулся Роман. — Но ты только что признался в том, что боишься этого щенка. Пусть не такими именно словами, но смысл-то от этого не меняется.

— Я не боюсь, но считаю, что он имеет право на уважение. Как равный с равным, понял?

— Это он-то нам равный? Нам, клану с многовековой историей⁈ — рявкнул вышедший из себя Роман.

— Если ты не забыл, то отец у него Лазарев. Тоже как бы с многовековой историей клан.

— Но они ублюдка к себе не взяли.

— Они его поддерживают. И это главное. А еще его поддерживают Мальцевы. Таким образом, Роман, ты пытаешься сейчас нас стравить не только с этим, как ты выразился, щенком, но и с Тумановыми, Лазаревыми и Мальцевыми. А это уже совсем другой расклад. — Голос Глазьева был спокоен, но сам глава клана с трудом сдерживался, чтобы не вспылить. — Поэтому держаться подальше от Елисеевых в общем и Ермолиной в частности — не просьба, а приказ, понятно?

Роман кивнул и подумал, что отец уже не может стоять во главе клана. Слишком закостенели его мозги, не способен он ни увидеть, ни оценить перспективы для клана, которые открываются от кооперации с волхвами. Поэтому пришло время смены главы, пока Глазьевы окончательно не превратились в жалких, боящихся всего и вся крыс, довольствующихся исключительно