class="p1">Новоиспечённый раб юной госпожи протёр глаза, окинув взглядом просторное светлое помещение. Огромная резная кровать из красного дерева, украшенная белым балдахином и светло-голубым постельным бельём, расположенная прямо напротив его лежанки из подушек и одеял, принадлежала госпоже. Рядом с кроватью примостились прикроватная тумбочка и низкий маленький столик. Чуть дальше, справа от Тайлера, ближе к двери, возвышался огромных размеров шкаф, в котором могли поселиться сразу пара семей из бедного квартала, никак не меньше. И что только может хранить в таком огромном шкафу такая маленькая госпожа? Слева же от Тайлера и кровати, ближе к окну, стояло трюмо (кажется его называли именно так, ну, знаете, то самое место, где женщины наводят красоту, как они это называют). Возле самого окна стоял стул с высокой спинкой. Как уже успел узнать Тайлер, юная Асирэ (а именно так звали госпожу) очень любила сидеть у окна, наблюдая за облаками и горизонтом. Окно выходило прямиком на запад, что позволяло лицезреть закаты (в чём сам Тайлер успел убедиться накануне). С этой стороны комнаты, где теперь находилось место обитания юного раба, стоял лишь простой дубовый сундук, спрятавшийся в самом углу, слева от Тайлера, и длинный письменный стол, стоявший справа. Вся мебель была выполнена в одном стиле, имея на себе изображения каких-то животных.

Тайлер хотел бы сказать, что с ним обращались плохо, что он недоволен и зол, и хотел бы поскорее сбежать, но это было не так. Всё оказалось с точностью да наоборот. Госпожа обращалась с ним хорошо. Его никто и пальцем не тронул с того самого момента, как он согласился быть рабом Асирэ. Все остальные служанки госпожи – сплошь арденитки – обходились с ним вежливо и учтиво. Кормили хорошо (он таких яств, да ещё в таком количестве, никогда в жизни не видывал), дали новую одежду (соответствующую городской моде. Теперь он выглядел ничуть не хуже детей из торгового квартала), даже помыли (а вот этого он точно никогда не забудет. Ради того, чтобы оказаться в руках тех милых служанок ещё раз, он готов был отдать всё на свете). И спал он на мягких подушках и одеялах. Ему в жизни так хорошо не было, как в последние сутки. И за это он ненавидел себя ещё больше. Дело было даже не в том, что он согласился стать рабом по собственной воле, нет. Он согласился, потому что понимал, что иначе его просто-напросто убьют. Это был стратегический шаг. Но ему нравилось быть рабом. Рабом! А ведь он собирался сражаться против этого самого рабства. А теперь он сидит и думает себе, а может всё не так уж и плохо? Может не все рабы живут, как в бедном квартале? Может и не стоит устраивать никакой революции? Ведь, если многие рабы живут вот так и повстанцы их этого лишат… а кто сказал, что после восстания они заживут лучше? Ладно Тайлер, в бедном квартале хуже уже просто некуда, но здесь? Во внутреннем кольце? Такие мысли не покидали его с самого вчерашнего вечера и за это ему хотелось выброситься в окно. Казалось, будто его подкупили всеми этими удобствами. Будто он предатель. И сколько бы его ни мыли – он всё равно казался себе грязным.

Окно. Большое, всегда открытое окно, из которого открывается такой хороший вид на запад. Резная белая рама; тончайшее стекло, подобных которому Тайлер никогда в жизни не видывал; серебряные крепежи и, конечно же, просторный подоконник, на котором уютно расположились неизвестные юному рабу цветы и малюсенькие, цветущие зеленью, кустики.

Окно казалось неплохим вариантом для побега, если учесть, что дверь юная госпожа всегда запирала, когда покидала комнату. Но так казалось ровно до того момента, пока вы не выглядывали в это самое окно. Ровная стена, без малейшего выступа, и каменная брусчатка в конце пути. Да ещё и стража ходит под окнами чуть ли не без продыху. Нет, покинуть эту комнату через окно, оставшись при этом в живых, что было неотъемлемой частью плана, Тайлеру казалось просто невозможным.

Замок в двери неожиданно щёлкнул и в комнату вошла Асирэ. Она на мгновение задержала взгляд на Тайлере, оценивая его синим льдом своих больших красивых глаз, после чего дала знак служанкам не входить в комнату. Со стороны коридора послышалось какое-то шуршание и дверь закрылась. Четырёххвостая брюнетка медленно прошествовала к своей постели, присев на самый краешек.

Сегодня на ней было бело-серебряное платье, без излишеств; ленты в волосах, под цвет платью, не дающие чёрному водопаду госпожи разлететься во все стороны; серебристые туфли и уходящие вверх белоснежные гетры.

Тайлер нервно сглотнул. Если честно, он никогда бы не согласился стать чьим-то рабом, но эта девушка совершенно не похожа на тех господ, каких он себе обычно представлял. Она была другой. При одном только взгляде на неё вся его храбрость, наглость и напыщенность улетучивалась без следа. Она была другой и поэтому он допускал мысль о рабстве. Она была другой и за это он её ненавидел. Её и себя. Ведь если есть такие господа, то…

– Ты завтракал? – прервала Асирэ поток его мыслей.

– Что? Нет, госпожа, ещё нет. Я позже, с вашего позволения… – И с чего он так перед ней стелется? Тайлер, проснись же, ты же мужчина!

– Как хочешь, – пожала она плечами. – В любом случае, не нужно стесняться. Захочешь есть – позови одну из служанок.

Легче сказать, чем сделать. Дверь-то всегда заперта.

– Да, госпожа, – вместо этого ответил Тайлер.

– Тебя всё устраивает? Подушки, одеяла? – зачем-то спросила она, глядя в сторону окна.

– Подушек более чем достаточно, моя госпожа, – спокойно ответил юноша.

– Но при этом что-то не так, да? – вдруг посмотрела прямо ему в глаза Асирэ. Тайлер не выдержал ледяного взгляда арденитки, отвёл глаза, сжал челюсти. – Это может показаться странным, но ты мой первый раб. Скажи, что не так?

– Всё хорошо, госпожа… просто…

– Да? – чуть наклонилась вперёд девушка.

– Мне не хватает свободы, – решил признаться Тайлер.

– Свободы? – нахмурилась Асирэ. – Но ты ведь из внешнего кольца… и к тому же человек…

Тайлер ухмыльнулся.

– Я понимаю, как это звучит, но на самом деле не всё так плохо. Мы ограничены одним кварталом, но никто особо за этим не следит, так что по городу вполне себе можно передвигаться, если не попадаться страже. – поведал он ей.

– А если стража всё-таки… – она многозначительно посмотрела на Тайлера.

– Могут избить, – пожал он плечами. – Могут послать на тяжёлые работы. Могут и убить, если захотят.

– Какой ужас, – вмиг погрустнела госпожа. –