Сложность представляли не плотницкие работы, а именно украшение триумфальных ворот. Согласно повелению Верховного тайного совета, надлежало «убрать те ворота шпалерами и картинками с надписями». Список картин и надписей к ним должен был составить Синод.

В своем донесении Верховному тайному совету члены Синода проявили инициативу и указали, что конкретно надлежало предпринять «во славу коронации». Так был принят новый способ выражения поздравления коронованному императору, сохранявшийся и при последующих коронациях, — поднесение государю иконы. 27 ноября в Синод был вызван иконописец Андрей Меркульев, которому поручили написать образ святого апостола Петра «доброго и искусного художества». С этой задачей художник справился: 29 декабря он представил Синоду «образ Спасителя, показующий святому апостолу Петру приятие ключей Царствия небесного в осьми лицах»[72]. Кроме того, «поведено было самым лучшим в Санкт-Петербурге живописцам написать на бумаге вороты с масштабом, также и эмблемы, которые опробованы будут». Распорядились послать в Москву «знатного мастера живописца», который бы руководил московскими живописцами, а «также нарочитого архитекта по управлению столярного и плотничного делом».

Предложения исходили лично от Феофана Прокоповича. По его мнению, в коронации надлежало отразить общие понятия о государе. К числу этих понятий относились «честь высокая, власть верховная, достойная наследия, и кто по кому наследием примет скипетр», то есть законность прав Петра II наследовать престол. «Другие показующие добродетели, государю должные: мудрость, мужество, благочестие, милость, правосудие, бодрое о добре общем попечение и прочее».

Далее следовал перечень символов и эмблем с их описанием и надписями. В общей сложности только на казенных и купеческих воротах их насчитывалось более восьми десятков. Перечислять все нет смысла — описания эмблем и надписей к ним сформулированы тяжеловесным и малопонятным современному читателю языком. Их отличает явная гиперболизация добродетелей, присущих двенадцатилетнему отроку. Главная мысль — восторг подданных в связи с тем, что именно юный Петр Алексеевич, а не кто иной занял трон своего деда.

Приведем некоторые из перечисленных символов и сопровождающих их надписей:

Петр Второй на престоле по подобию Соломона, окруженного библейскими героями. Среди них отрок между пирамидами гробовыми, идущий и оплакивающий смерть родителя. Бог велит по виноград свой идти. Надпись: «Иди по виноград мой».

Отрок на престоле царском на облаках, из которых свет прямо на землю. На окрестные же страны являются громовые молнии и надпись: «Никто же о юности твоей да не родит».

Император, сидящий на престоле поклоняющейся ему России, скипетр к лобызанию преклоняет. Надписание: «Жезл правости, жезл царствия твоего» (Псалом 44).

Орел, выше всех птиц возлетающий. Надпись: «Рожден к высоте».

«Государь на высочайшем чести своей имеет делать правду».

Зрительная труба. Надпись: «Образ промысла и смотрения царского».

В целом рисунки и надписи на триумфальных воротах, сооруженных Синодом, призваны внушить мысль о божественном происхождении царской власти. Вот еще несколько примеров надписей:

«Бога боится, царя чтит, яко тако есть воля Божия».

«Несть власть аще не от Бога. Сущия же власти от Бога учинены суть».

«Где прилично написать всенародное моление России о царе своем с надписанием: Боже, суд твой царской даждь и правду твою сыну церкови судить людям твоим в правду и нищим твои в суде».

«Птенец орлий к солнцу возлетает». Надпись: «Такова родили родители».

«Геркулес, в колыбели змиев терзающий». Надпись: «Уже и в пеленах Геркулес».

Напомним, Петру II шел тринадцатый год. Увиденное и прочитанное им оставило в его сознании неизгладимый след. Можно с уверенностью утверждать, что он воспринял все эти льстивые и велеречивые эмблемы и надписи, в особенности в том, что касалось его прав на престол, с полной серьезностью.

Между тем подготовка к церемонии коронации продолжалась. Возникли трудности с балдахином для трона императора. Вспомнили, что балдахин был сооружен для коронации Екатерины. Надлежало найти его и оценить степень его сохранности и возможность использования в коронации Петра II.

Обратились в Сенат и получили оттуда нелепый и неверный по существу ответ: балдахин по указу Верховного тайного совета отдан действительному тайному советнику В. Л. Долгорукому, у которого он якобы и пребывает. Более точные сведения сообщили в Синоде. Оказывается, в 1724 году балдахин был взят из Крестовой палаты в Грановитую, где обретается и ныне.

Балдахин осмотрел Дмитриев-Мамонов. Он пришел к выводу, что балдахин пригоден и для нынешней коронации, но «в четырех местах надлежит перешить имя его величества». Возник вопрос: как это сделать? Дмитриев-Мамонов считал, что вырезать старые литеры опасно, ибо можно испортить ткань, а лучше «те литеры вышить на особливом бархате и, вышив, на прежние литеры наложить». Предложение одобрили, Дмитриев-Мамонов пригласил московских мастеров, объяснил им задание, но те отказались его выполнять[73]. Пришлось обратиться к услугам иноземного мастера, француза Яна Робора, руководившего изготовлением платья для гайдуков. Свою услугу француз, судя по записям в расходной книге, оценил крайне высоко. Сначала ему был выдан аванс в 100 рублей, затем последовали еще пять выплат на общую сумму в 1450 рублей.

В подготовку к коронации была включена чеканка памятных медалей. 1 ноября 1727 года Верховный тайный совет велел президенту Берг-коллегии Зыбину изготовить три вида золотых и серебряных медалей на общую сумму в 10 тысяч рублей: 200 медалей золотых достоинством в 12 червонных каждая, 2 тысячи — по одному червонному (также золотых) и 12 тысяч серебряных. Для изготовления медалей было решено использовать старые медали, «которые деланы были во время Швецкой войны для бывших баталий и взятья городов разных сортов весом на 4400 червонных, а серебра на 1200 рублей употребить». Справились, какие медали и на какую сумму были изготовлены по случаю коронации Екатерины I. Оказалось, что медалей по 12 червонных начеканили 177 штук на общую сумму в 2060 рублей; серебряных же, по 55 золотников, — на сумму в 12 160 рублей.

6 ноября Зыбин получил рисунок медали с многозначительной надписью по кругу: «От тебя с тобою и к славе твоей».

Выбитых медалей оказалось недостаточно. После коронации, 10 апреля 1728 года, велено было выбить дополнительно 58 золотых медалей достоинством от 50 до 3 червонных: шесть медалей по 50 червонных каждая, предназначенных для русских послов при иностранных дворах и иноземных послов при русском дворе, 24 медали достоинством по 20 червонных, 27 медалей достоинством в 12 червонных и одну медаль — три червонных.

Фактически таких медалей было выбито намного больше. Обнародованный указ предусматривал чеканку медалей в 50, 20, 12 и 3 червонных. Согласно же сохранившемуся в архиве Делу о коронации Петра II, медали были выбиты не четырех, а восьми сортов: появились медали четырех новых достоинств: в 8, 4, 2 и 1 червонных. Всего было выбито 651 золотая медаль и 4274 серебряных на общую сумму 8521 рубль 50 копеек.