Конверт, который он приметил в гостиничном номере, когда осматривал ящики шкафа, он не мог сразу же засунуть за пазуху – уж слишком он был велик. А потому решил его временно перепрятать в туалете, чтобы потом спокойно, без свидетелей хорошенько спрятать где-нибудь под одеждой. Никитка так и сделал, но раскрыть конверт и посмотреть, что в нем, не успел – не было подходящего момента. И вот теперь все лавры достанутся Машке…

Никита сходил в туалет, умылся и чернее тучи поднялся наверх, где и застал всю троицу крепко спящей в библиотеке. Желтый конверт лежал на столике возле торшера. Никита сел на диван, чуть не касаясь Машкиных ног, достал из конверта газету и начал читать.

И чем больше он читал, вдумываясь в прочитанное, тем непонятнее ему становилась причина, по которой эта газета оказалась в гостинице провинциального города на Волге… Мальчик размышлял и строил мысленную логическую цепочку событий, имен, фактов…

Итак. Газета – Ефим Борисович – Альбина Георгиевна – золотой медальон – Соломон.

На письменном столе Никита увидел странный листок, сложенный пополам, с написанным на одной его части жирными синими чернилами словом «ВАUER», а на другой – с отпечатком этого же, еще не успевшего просохнуть от чернил слова. И среди этих странных букв какие-то кругляши, похожие на острова или булки.

Тут Никита понял, что проголодался, махнул рукой на всех спящих предателей с их ночными занятиями и спустился вниз.

На кухне уже звенела посудой Марта.

– Доброе утро, – поприветствовал ее Никита. – А я уже умылся. Вам помочь, а то Машка спит…

Марта в косынке, плотно стягивающей аккуратную красивую голову, улыбнулась, и Пузырька прошиб пот: он оставил ее парик в комнате, где-то на постели… «Вот черт!» И тут он вспомнил слова, которые довольно часто произносились в его доме, и решил разговаривать с хозяйкой этого гостеприимного дома «открытым текстом».

– Знаете, тетя Марта, а ведь я видел, как вы ночью куда-то ходили. Вы что – лунатик?

Марта рассмеялась:

– Ну что ты, Никитка, какой же я лунатик? Просто ездила смотреть на воду, знаешь какая она ночью красивая, когда в ней плещется луна…

– А что же вы никого с собой не позвали? Я вот тоже, например, люблю кататься на лодке. Я и грести умею.

– Хорошо, сегодня ночью мы погребем с тобой вдвоем… Договорились?

– А что вы печете?

– Оладьи. Любишь?

– Я когда голодный, то все люблю. А почему вы носите парик?

Вот когда он застал Марту врасплох.

– А… Это ты взял парик, я поняла… – Марта села на стул. Опустила голову. – Понимаешь, у меня проблемы с волосами, они почему-то не растут… Болезнь…

– Неправда, – спокойно ответил Никитка, – я видел ваши волосы. Они длинные, белые и красивые. Вы скрываетесь от кого-то? Да вы не бойтесь, я никому ничего не расскажу. Могила. Тем более что все в этом доме от кого-нибудь да прячутся. Лариса – от Ефима Борисовича, мы с Машкой – от школы и родителей, Сережка – тоже, а Соломон – от всех воспитателей и учителей, а еще от милиции… А вы от кого?

– От себя, – ответила Марта и снова встала к плите. – Когда-нибудь ты, быть может, и сам что-то узнаешь, но сейчас еще рано… Я не готова. И дай бог, если тебе и твоей красивой сестричке Маше никогда не придется прятаться от самого себя…

– Но вы не совершили никакого преступления?

– Совершила. И очень страшное преступление. Но я не хотела.

Первым проснулся Соломон и разбудил остальных.

– Марта напекла оладий, я знаю этот запах. Значит, пора вставать, а то неудобно… Может, у нее какие-то дела, а мы ее задерживаем…

Соломон весь светился счастьем, как то яркое слепящее солнце, что билось в окна. «Я же говорил, что наколдую хорошую погоду!»

Маша с Сергеем прибрали в комнате и спустились вслед за Соломоном вниз. Умылись, но, когда вошли в кухню, она была пуста. А на столе увидели записку, написанную наспех Мартой: «Ребята! Завтракайте без нас и не забудьте покормить Ларису, она еще спит. Мы приедем после обеда. Целуем Марта и Никита».

– Тайны мадридского двора! – покачала головой Маша. – Вот это Пузырек. Не иначе как Марта пообещала ему пепси-колу или фанту. Бедолага, он когда-нибудь раздуется и лопнет…

– Да нет, он просто обиделся на тебя, что ты у него конверт вытащила, – сказал Сергей. – Странно, как это он мог без нас куда-то уйти? И у тебя даже разрешения не спросил? Бунт? Мы его больше никуда не возьмем…

– Я пошел… – прервал их Соломон, с подносом в руках направляясь в спальню, где находилась Лариса. – Только мне что-то страшновато…

– Иди, ни пуха тебе… – сказала Маша и подмигнула. – Все будет хорошо…

Когда Соломон ушел, Маша во всех подробностях вспомнила их ночной разговор, газету и то, что они решили… Но потом все-таки не выдержала и, нарушая все договоренности, среди которых была и та, что Соломон пойдет разговаривать с Ларисой один на один, почти ворвалась к ним в спальню, сжимая в руках газету… Все произошло так быстро, что Сергей даже не успел ее остановить. Ему ничего другого не оставалось, как войти туда за ней следом.

Он застал такую картину. Лариса плакала, спрятав лицо в ладонях, а Соломон хлюпал в сторонке, отвернувшись к стене.

Наконец Соломон взял себя в руки и вытер слезы.

– Сыну Ларисы сейчас должно быть чуть больше пяти лет, – развел он руками.

Это объясняло ту волну разочарования, которая обрушилась одновременно и на сироту Соломона, и на Ларису…

«А я хотела ей показать усадьбу Соломона…» – с сожалением подумала Маша, пряча газету в карман.

– Лариса, вы не переживайте, все будет хорошо, и вы когда-нибудь обязательно поедете к своему сыну, тем более что он у вас не пропал. Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, Машенька, ничего… Жить буду. – Ветрова попыталась улыбнуться сквозь слезы.

– Тогда давайте завтракать, а после этого Сережа нас отвезет куда-нибудь на берег, где мы наконец-то позагораем… Если хотите, поедем с нами…

– Нет, я пока еще не готова. Но вот хотела вас спросить, не собираетесь ли вы домой? Мне ведь нужно в театр. Марта обещала позвонить туда и предупредить, что со мной ничего страшного не случилось, что я немного приболела, но через пару-тройку дней уже буду на репетиции…

– Думаю, это решится уже сегодня вечером, – уклончиво пообещал Сергей, потому что многое теперь зависело от того, смогут ли они разгадать этот ребус…

Несмотря на утро, солнце светило так ярко, что облака, отраженные на ровной широкой глади реки, почти сливались с небом. Марта с Никиткой, сидя в длинной, рассчитанной человек на двадцать, лодке-«гулянке», почти не разговаривали, скользя по водной глади навстречу видневшемуся вдалеке зеленому, накрытому легким туманом острову… Это был последний из восьми островов, на котором Марта еще не успела побывать с тех пор, как приехала в Саратов. Достав из кармана золотой медальон (точно такой же, какой Никита видел у Соломона, мальчик даже сначала подумал, что это он и есть), Марта опередила его вопрос: